-Бауман был голова, — слегка покачиваясь начал тот. Андрею вдруг
стало казаться, что разум Макара от этой истории стал светлеть. — Я
его не встречал, но говорят, что он был очень умным, если не
гениальным. Он был заведующим кафедры фрактальных исследований и
ничего кроме фракталов в своей жизни не знал и не хотел знать. А
потом его упекли в психбольницу, засадили в одиночную клетку три на
четыре, где он разговаривал сам с собой. Целый день говорил о своих
фракталах и повсюду их видел, говорил, что они ключ ко многим
проблемам. Не прекращал говорить вообще никогда, даже если ему
задавали другие вопросы. А знаешь, когда он перестал говорить и
стал слушать? — он дождался, пока слушатель отрицательно мотнет
головой. — Когда в камеру напротив поселили Сакадзе. Того привела в
дурдом та же научная страсть, но уже к неевклидовым
пространствам.
-Что это? — как можно более мягко спросил Андрей. — Что такое
неевклидовы пространства?
-Ну это... — качаясь, он думал о простом объяснении. — Ну это,
представь, если получится в эту комнату уместить весь блок. Безумно
звучит? Безумно? В этом и заключается неевклидово пространство.
Возможность в малое пространство уместить огромное, превосходящее
это малое в пять, десять, двадцать, сто раз. Я в этом мало что
понимаю. А Сакадзе только об этом и говорил. И окружающие тоже
решили поместить его в психбольницу. Благо больница эта была
ведомственная, специально для таких вот непонятых гениев. Знаешь,
почему их не просто так отпускали, как меня? М? — он вновь дождался
ответа Андрея. — Потому что их могли подхватить наши враги. А так
Бауман и Сакадзе сидели под нашим замком. Друг напротив друга. Так
вот Бауман перестал болтать сам с собой, когда услышал научные
бренди Сакадзе. И заинтересовался ими. Он внимательно слушал.
Внимательно. А потом обратился к соседу по поводу того, что тот
бесконечно говорил. И тот вдруг тоже замолк и стал думать над
ответом. Он ответил и сам задал вопрос. Так двое безумцев начали
обсуждение двух разных направлений, которые постепенно слились в
одно. И кто потом может сказать, что это было — гениальность или
безумие, м? Что это было?
-Я не знаю, — Андрей мотнул головой. — Гениальность?
-Я вот тоже так думаю. Только другие думали иначе. И держали их
взаперти. А потом кто-то случайно услышал их разговор и пригласили,
знаешь кого? Победоносцева. Тот со стульчиком сидел в коридоре,
слушая их бесконечную беседу. Сакадзе и Бауман не знали о том, что
их слушают. А затем Победоносцев поговорил с кем-то и убедил их
развести Баумана с Сакадзе и позволять им встречаться в строго
отведенное время. Когда между ними стоял диктофон и записывал
все-все, что они говорили. Разрешали им говорить час или два
максимум. А запись эту потом целую неделю слушали ученые, делали
конспект, обсуждали и пытались понять, как применить эти идеи на
практике. Ни Бауман, ни Сакадзе не могли четко сформулировать
ответы на вопросы ученого совета. Они слишком оторвались в своем
научном понимании мира от всех остальных. И потом Победоносцев с
коллегами разработал первые наметки устройства, которое
впоследствии стало первой версией ФУПа. Они решили уместить два
направления в одном устройстве, чтобы генерировать материю и
пространство. Уместить на площади одной комнаты двадцать ферм,
которые бы производили ресурсов на сто тысяч человек. Это открывало
огромные горизонты. Просто огромные, — он стал раскачиваться
сильнее. — Даже представить себе трудно потенциал этой технологии.
Это при правильном раскладе могло привести к обществу всеобщего
достатка. Никакой нужды. Все базовые потребности удовлетворены.
Еда, вода, энергия, стройматериалы. Поставь одну коробочку, которая
даст тебе все, что пожелаешь. Как в сказке. С ума сойти можно, если
подумать. И, говорят, что Победоносцев тоже стал потихоньку сходить
с ума. Стал одержим своим аппаратом. Ничего другого кроме него не
видел, не слышал. Упускал из виду очевидное. Наверное, поэтому и
произошла авария. Гигахрущ — порождение безумия. Мы все в нем
живем. Даже если считаешь себя здравым, ты все равно существуешь в
безумии. Нельзя быть вменяемым в мире, построенном на принципах
безумия.