В семь утра он уже направлялся на работу по привычному маршруту.
Ноги и руки, казалось, болели еще сильнее и иной раз лицо Андрея
мучительно кривилось. Он несколько раз столкнулся с прохожими,
потому что голова была полностью занята мыслями о сыне. Слово
«собор» не покидало его сознание и словно отпечаталось на подкорке.
Загадочное место, расположенное так далеко, и манило, и пугало. Он
понятия не имел, что оно из себя представляет, но в голове
возникали исписанные цитатами стены и странные рисунки, найденные у
сына в тетрадях.
В огромном заводском цеху Андрей ходил вдоль производственной
линии и контролировал правильность работы механизмов. Железные
валики грохотали, шестерни щелкали, постоянно доносились крики
рабочих — промышленная какофония станков и людских голосов зарывали
Андрея еще глубже в размышления и снижали внимание. Вдобавок он
постоянно оглядывался на рабочие комнаты поодаль от станков — он
помнил прогноз самосбора и не хотел отдаляться от спасительных
ячеек.
Несколько раз он остановился взглядом на плакатах на стенах.
«Рабочий! Будь аккуратен!» — говорил один. «Помоги товарищу и
словом, и делом!» — настаивал другой. «Повысим качество продукции!»
— почти приказывал третий. Обычно он не обращал на них никакого
внимания, но в эту смену почему-то отметил для себя то, что рабочие
с плакатов выглядели слишком здоровыми и жизнеутверждающими.
Словно, если ты помогаешь коллегам или проявляешь аккуратность, то
обязательно станешь такими же, как они — крепкими, розовощекими и с
уверенным взглядом. Большинство рабочих следовали советам со стен,
но почему-то не стали такими же. От этой идеи Андрей криво
усмехнулся.
Посторонние мысли в итоге дали о себе знать. Всего за половину
рабочей смены он проворонил две неполадки, из-за чего часть линии в
итоге встала. Осознав собственную ошибку и стараясь выбросить все
лишнее из головы, он схватил инструмент и принялся устранять
недочеты. Валики и шестеренки очень скоро вновь присоединились к
общему хору.
За починкой линии наблюдал бригадир — седовласый мужчина с
роскошными усами под выдающимся носом. Он молча смотрел за
манипуляциями Андрея и, когда тот закончил, обратился к нему.
-Ты как себя чувствуешь, Андрей?
-Нормально, Порфирий Сергеевич!
-Точно?
-Точно! Задумался что-то.