-Пять циклов назад, — повторил за ним старший. — Я тогда тоже
одного обратил в нашу веру. Но он еще боится в собор идти. Значит,
вера невелика. А ты — молодец.
-Я вообще через два цикла в собор пошел, — похвастался
молодой.
-Это не показатель веры, — вступил в разговор третий.
-А что показатель?..
И к облегчению Андрея они стали спорить о том, как определить
истинно верующего. Он постарался незаметно для других вытереть
сырые ладони о куртку и сосредоточил внимание на беседе — как и
предупреждал проводник, была она глупой и хвастливой. Верующие
спорили ни о чем и обо все сразу, постоянно перескакивая с одной
темы не другую. Андрей про себя назвал их идиотами, копируя
мышление своего проводника, который все это время старался
незаметно идти параллельно группе на два этажа ниже. Стоя возле
шахты лифта, Михаил услышал глупейший вопрос Андрея про возраст
вселенной, рукой закрыл лицо и покачал головой. Он вдруг начинал
осознавать то, что Андрей был совершенно не готов к походу в собор
и ему захотелось откупорить очередную бутылку с серебрянкой.
Они шли до самого вечера, болтая без умолку ровно о том, о чем
предупреждал Михаил. Андрей уже забыл, когда шел так медленно и
беззаботно — это напоминало прогулку его безалаберного сына с
приятелями после уроков. Паломники сделали лишь одну остановку и
даже не стали закрывать на замок дверь их ячейки. Опасностей
гигахруща для них будто бы и не существовало. Ближе к семи они
увидели мелькающий вдали свет — это была первая из нескольких
других групп паломников, которые шли той же дорогой. Со временем их
становилось все больше и больше, и чем многолюднее становился
поток, тем тише звучали голоса верующих в Черного Бога. Когда часы
показали девять, Андрей шел в сплошном потоке людей, освещенных
светом десятков фонарей. Почти никто ничего не говорил.
В какой-то момент путешественники стали выключать фонари — под
потолком появились зарешеченные лампы, окрашивающие стены и полы
коридоров полосами тусклого свечения. Хотя покинуть бесконечные
территории безлюдной тьмы должно было принести облегчение, его
почему-то не было. Андрей молча шел в окружении безмолвных
незнакомцев навстречу неизвестности. Стены украшали символы
Чернобога и цитаты из писаний. Андрей внимательно их читал, пытаясь
либо запомнить, либо хотя бы понять, что те говорили, но мозг
отказывался обрабатывать информацию.