- Вилсон… Вилсон! – повысил я голос,
чтобы перекричать скулёж Пирстона, - подай, пожалуйста,
портфель.
Он кивнул и на стол передо мной лег
пробитый ножницам портфель.
- Итак, мистеры… У нас с вами есть
время для разговоров по душам до приезда полиции. Давайте
посмотрим, что и сколько вы успели освоить за время моего
отсутствия… Мистер Мэй, например, - достал я первую папку, - могу
только восхищаться вашей удачливостью! Ваша тёща настолько успешна,
что даже некоторые знатные семьи им бы позавидовали… Может
поделитесь, в чём её секрет?..
Воющий на полу Марк Пирстон
подействовал лучше всякой сыворотки правды. Члены совета сдались
быстро, рассказав, как дело обстоит на самом деле, и раскрывая
схему за схемой. Даже не пришлось прибегать к шантажу. Сообщив им,
что, если они добровольно передадут управление трастом мне и сами
выйдут из него, то я отпущу их, я еще больше подтолкнул их на
сотрудничество. Поэтому к приезду полиции я уже стал единоличным
владельцем траста, а четверо мужчин из соучастников превратились в
свидетелей нападения на аристократа, к которым у меня, в принципе,
претензий не было. Можно было бы конечно, «раздеть их догола»,
забрав всё имущество, но поступать так я посчитал неправильным.
Деньги можно и заработать, производства купить, а вот стать
скупердяем я всегда успею.
Тем более, получил я тоже немало. Во
владении траста осталось немало объектов, которые арендовались даже
королевским родом, Несколько земельных участков по всему королевств
и в других странах, достаточно большая сумма, по моим меркам, в
королевском банке Великобритании, пятиэтажное здание, в котором и
прошла встреча, и два поместья, одно недалеко от Ливерпуля, и одно
на севере Ирландии. И именно с поездки в поместье в Ирландии всё и
завертелось…
Мэттью, мать твою, Гроссновер,
сейчас, убегая от гвардии по горам Ирландии с простреленной рукой,
я уже практически уверен, что ты – ходячий магнит для
неприятностей.
Хвойный лес тянулся вдоль холмов, и
ничего, хоть близко похожего на ночлег, рядом не наблюдалось.
Сумерки уже сменились тьмой, и только грязно-голубое небо давало
хоть какую-то возможность не навернуться при беге. Рука, согнутая в
локте и привязанная найденной в халупе бечевкой к шее, отдавала
болью при каждом шаге, но к ней, к боли, я, похоже, уже привык. Не
знаю, куда я бегу, и не знаю, где остановлюсь, но оставаться на
месте нельзя. Гвардия идёт по пятам, рыская по всему
северо-восточному побережью, и, я уверен, что они меня настигнут,
рано или поздно. Если только я не исчезну с этого острова. Или если
Шарлотта меня не сдаст. Брезжила такая надежда. Ведь при последней
нашей встрече на торжестве в честь моей коронации она намекала… Или
я неправильно понял. Но её поцелуй в губы на прощание ведь можно
считать очевидным намёком…