— Македонского так звали, даже в Коране упоминается, — донесся
голос второго пилота. Моего. — А меня — Абдул-Малик. — Курчавая по
тыльной стороне ладонь огладила жгуче-черную щетину. — Можно просто
Малик.
Повторенное имя перенесло ударение на «а». У крепко сложенного
обладателя орлиного профиля вопросов к подопечному — ко мне — не
оказалось. Только брови под надетым шлемом взлетели:
— Чапа?
— Вася, — буркнул я.
Малик понимающе кивнул. Вперед протянулась огромная пятерня,
машинально мною пожатая.
— Но можно и Чапа, — смилостивился я. Люблю, когда относятся не
как к ребенку. — Привык уже.
— Хорошо. Идем к аппарату. Вы вместе? — Его шлем качнулся в
сторону девушки.
Я почему-то смутился.
— Да.
Боялся, не так поймут? Но не пускаться же в ненужные
объяснения.
Малик посерьезнел, одесситу от бедра погрозил его внушительный
кулак. Тот никак не среагировал. Но увидел. Я видел, что он
увидел.
В общем, мой пилот, в отличие от некоторых, мне понравился.
Собранные дельтапланы установили на тележки, но нас к ним не
подпустили. Сначала, следуя некой традиции, мы с пилотами
отправились к ухоженной глыбе на краю оврага. Шурик нес цветы,
большой и грозный Малик следил за нами, чтобы не отставали и не
чудили. Визуальный ровесник одессита, он втрое превосходил того в
плечах и во столько же проигрывал в талии. Смотрел Малик сурово,
как орел на цыплят, но столь же отечески-оберегающе. Я сразу
полюбил его за немногословность. Все познается в сравнении.
Малик первым остановился у камня, пропустил вперед Шурика и
придержал нас.
Возложили.
Помолчали.
— У него здесь отец разбился, — вполголоса пояснил Малик, когда
шагали обратно. — Года не прошло. Аппарат — вдребезги. И кусочков
не собрали похоронить. А под склоном еще самолеты со времен войны,
гражданский лайнер — много лет назад, несколько вертолетов... Много
чего. Братская могила. Здесь воздушный поток особенный. Если не
знать, лучше не соваться.
«Ободренных» таким образом, нас провели к опускавшимся под
дельтапланы треугольникам, вопреки здравому смыслу именуемыми здесь
трапециями. И началось. Сначала Тома, в подвеске за Шуриком, за
ними — мы.
— Абдулла, поджигай! — весело кричал Шурик соратнику,
готовившемуся со мной к старту во втором аппарате.
Малик выдал нехотя, всем видом демонстрируя, как надоел ему
заезженный диалог: