Стены задрожали от нервно
нарастающего гула, свет мигнул, и голограмма с обратным отчётом
рассыпалась ворохом алых искр, как при сбоях в электрике.
— Накаркал, херзац тебя так!
— Нормально всё? — спросил Томаш.
— Адыр елдыш! Нормально, конечно!
Разве сам не видишь? Могу вслух считать. Значит, как его там… Пять,
четыре, три…
— Гравитация есть, — сказала Лада,
глядя на приборы, — но что-то с ней…
Джамиль барахтался в ложементе, как
младенец в люльке, в неловких попытках скинуть с себя путы. Наконец
он изловчился, отстегнул ремни, и его тут же, как приливной волной,
потянуло к потолку.
— Что это? Как это? Карам икраам! —
закаркал идаам. — Помогите!
— Вот же елдыш! — Насир потёр ладонью
воображаемую шевелюру. — Гравы переклинило, говоришь? Вот и
напросился. А если так попробовать… — Он пощёлкал тумблерами. — Ну
готовьтесь! Сколько там осталось? Три, два…
Джамиль задёргался, как припадочный,
пытаясь ухватиться за подлокотник ложемента. Его тут же перевернуло
вниз головой. Он взвизгнул и разразился отборнейшей бранью на
бакарийском. Насир даже удивлённо присвистнул.
— Гравы всё ещё клинит, —
меланхолично заметила Лада.
— Здесь вообще хоть что-то работает?
— простонал Томаш. — Что с кораблём?
— Сейчас-сейчас. Итак! Три, два…
Рубка заходила ходуном, гул усилился,
отдаваясь болью в ушах, и тут же смешался с тишиной. В следующую же
секунду раздался истеричный вопль Джамиля.
— Наконец-то! — Томаш скинул с себя
ремень.
Джамиль валялся на полу, обхватив
голову и задрав на ложемент ноги.
— Живой?
Джамиль вместо ответа подёргал
ногами.
— Всё, гравы работают. — Насир
откинулся в ложементе. — Но что за елдыш был — неясно. Запустил
диагностику, разбираемся. С такими гравами мы, конечно, далеко не
уйдём!
Голографический экран заработал, и
над приборной панелью загорелась сотканная из тонких нитей модель
корабля — как будто выеденная изнутри оболочка, — которая плыла в
пустоту над фиолетовым серпом Бакара.
— Встань на орбиту повыше, — сказал
Томаш. — Давай сразу на пояс Хулуда.
— Не вопрос, аотар.
— Чёрт! — процедил сквозь зубы Томаш.
— Смешно будет, если придётся возвращаться! С нами после такого
никто дела иметь не будет! Твою мать! Что происходит? Всё же
нормально было с кораблём!
— Слушайте, мне кажется, что в такой
ситуации просто опасно, просто неразумно куда-то лететь!