Прибавьте к этому прелесть в виде
комаров, клещей, слепней, дождей и гроз – получите примерное
представление о работе в лесу.
И вот на такой работе я пробегал два
месяца перед обучением. Зарабатывал на одежду и на первое время
жизни в другом городе. Заработал тогда три миллиона. Не такие уж
большие деньги, но зато на них я купил модную джинсовую куртку!
Ещё несколько сотен тысяч взял на
вечеринку с друзьями. Пили дешевый самогон, закусывали огурцами,
помидорами, бульонными кубиками «Магги». На колбасу уже не хватало.
Но мы, молодые и ранние, похожие на этих четырех в плацкарте,
решили тогда, что закуска градус крадет.
Когда же я на рогах пришел домой,
аккуратно (как мне казалось) разделся и лег на кровать, то
«прилетели вертолеты». Они и вынудили мой желудок опорожниться. Я
не догадался тогда подставить тазик...
Свет включился и на пороге возник мой
отец. Он посмотрел на меня, неторопливо снял новенькую джинсовку с
крючка и бросил её на пол.
– Вытирай, – сказал тогда отец.
– Пап… ты чо… – пытался я поднять, но
смог только промычать только невнятное что-то.
– Вытирай, иначе будешь ночевать в
свинарнике.
И сказал он это таким тоном, что я
сразу ему поверил. Я знал, что у нас нет свинарника, но откуда-то
возникла уверенность, что отец найдет и бросит меня туда. Кое-как,
с трудом, соплями и глухими проклятиями я привел комнату в
порядок.
Только после этого отец позволил мне
замочить джинсовку в тазу с водой. Он ещё сказал тогда нужные
слова, которые мне врезались в память.
И вот сейчас, глядя в покрасневшие
глаза своего молодого отца, я с некоторым злорадством произнес:
– Тряпки – это наживное. Ты можешь
порвать – зашьешь. Ты можешь испачкать – постираешь. Ты можешь
продать – и купить новое. А вот совесть ты не зашьешь, не
отстираешь, не купишь новую. Замаранная совесть – это навсегда.
Поэтому я так и сделал. И это будет твоим лучшим уроком – ты
никогда больше такого не повторишь.
– Морализатор хренов, – прошипел
Мишка.
– Морализатор, не морализатор, а
эффект налицо. Хочешь ещё выпить? – спросил я.
Мишку передернуло, после чего он
прильнул к стакану с чаем.
– Вот то-то и оно, – кивнул я в
ответ. – Где мои вещи?
– Вон, коричневая, – показал Серега
на верхнюю полку.
Я посмотрел на дорожную сумку из
потертого кожзама. Вещей немного, но надо бы посмотреть, что там
внутри. Я встал, дернул за крупный язычок молнии. Небогатый набор
вещей. Носки, трусы, рубашки, майки. На дне была небольшая баночка
меда.