Над ним возвышался человек в котором я без труда узнал отца
этого тела. Он держал в руках кнут с тремя веревками на концах, что
оставляли на спине несчастного кровавые борозды.
Свист.
Редкие капли крови в свете солнца были заметны даже отсюда.
Человек от боли приподнял голову и я без труда рассмотрел его рыжую
макушку.
— Это?.. - мелькнуло у меня узнавание.
— Ранли. Он не досмотрел за тобой, и выдал тебе не обученную
лошадь, отчего ты пострадал во время прогулки. - всё так же
равнодушно, отметил молодой мужчина.
Свист.
Кровь на земле стала гораздо заметнее.
Всё мое естество взбунтовалось против подобного, поэтому я
сорвался с места, намереваясь прекратить это.
— Я пошел!
Как только я рванул в сторону двери, то ощутил знакомое чувство
— меня снова удерживали за плечо, хорошо знакомой по воспоминаниям,
рукой.
Свист.
Я вновь вздрогнул, и перевёл взгляд на место экзекуции.
Если присмотреться, то среди ран и крови стало вполне реально
рассмотреть кусочки отодранной плоти.
— Ты ни чем не сможешь ему помочь. Тем более, это заслуженное
наказание, — спокойно пояснил "мой" старший брат, словно
разговаривал о погоде, а не о том, что человека сейчас наказывали,
превращая его спину в крошево.
— Но нельзя же так просто избивать человека! — возмутился я.
— Почему? — впервые на его лице проявилась хоть какая-то эмоция
— удивление.
Свист.
В одном месте обнажилась кость, а парень уже охрип от
криков.
— Это бесчеловечно! — я попытался успокоиться, волнуясь о том,
что это могло быть не совсем естественное поведение для бывшего
обладателя этого тела.
— А подвергать твою жизнь опасности было человечно? Не смотря на
то, что у него есть мы, самым дорогим подарком
нашей матери для него стал именно ты, —
рассказывая это, мужчина подошел к противоположной стене с
гобеленами и медленно провел рукой по центральному из них — по
тому, на котором была изображена зеленая длань на белом фоне. —
Ведь ты так похож… — сказав эту фразу, брат резко осекся. — Смотри.
Смотри внимательно. Ты должен понять, что ТВОЯ жизнь — бесценна, и
отец будет защищать тебя до конца, а когда его не станет, это будем
делать мы, если же не останется никого из нас — это должен будешь
делать ты сам. — Вернувшись назад, он схватил меня за подбородок и
повернул в сторону окна так, чтобы я не мог оторвать взгляд от
экзекуции.