– Куда вас ранило в прошлый раз?
– Пулевое в плечо, сэр. Пустяк.
Ватсон, в давние времена раненный так же, посочувствовал парню.
– Я не хочу домой, сэр.
– Неужели? – удивился Ватсон.
– Да. Не хочу бросать своих. Вы не верьте разговорам. Эта война пробирает до печенок.
Ватсон подмигнул парню, как тайному соучастнику. Раненый говорил правду: ужасы кампании порождали необыкновенное чувство товарищества, и некоторые наслаждались им вопреки всем бедам. Этого чувства недоставало и Ватсону после отставки. Впрочем, тогда была другая война. Хотя кое-что остается неизменным: гордость, когда испытал себя в бою и вышел из него, не дрогнув; возможность есть, спать и сражаться рядом с людьми, за которых жизни не пожалеешь; горькая и сладкая радость даже самой малой победы. Со времен службы Ватсон редко переживал подобные чувства, разве что когда Холмс выдергивал его из уюта мирной жизни.
– Младшая сестра Дженнингс, вы не подадите ножницы? Посмотрим, что у него там. – Он присмотрелся к бирке. Пометки «М» нет – только часть, имя и чин. – Рядовой, на перевязочном пункте вам что-нибудь давали?
– Вроде чего, сэр?
– От боли?
– Доктор дал глоточек рома. Да мне не так уж плохо. – Он сумел весело улыбнуться, но улыбка продержалась недолго.
– Полежите пока. Мы вам что-нибудь дадим. Морфий, пожалуйста.
– Морфий кончился, – шепнула Дженнингс.
– Что?
– Морфина нет. Только что послали за ним в главное.
– Тогда аспирин. Хоть это есть?
Могло и не быть: недостача фенола ограничивала производство препарата по обе стороны фронта.
– Есть.
– Так попробуем его.
Аспирин был германским препаратом, но Ватсон был уверен, что парень не станет воротить нос.
– Погодите, а tinctura opii camphorata есть?
– Да, кажется.
Это был самый слабый из препаратов опия, но все же сильнее аспирина.
Пока санитар бегал за микстурой, Ватсон срезал верхние слои бинтов. По краям все проступала кровь.
– На вид не так страшно, – солгал врач. – Откиньте голову, рядовой Макколл, отдохните немного. – Он подписал на бирке «Требуется М». Затем: «Просвечивание».
Парень послушался, и Ватсон, снимая повязку, тихо заговорил с сестрой, которая поила раненого микстурой:
– Я хотел вам объяснить, когда сестра помешала.
– Вы видели сестру Спенс в плохую минуту, майор. Вообще-то она добрая и самоотверженная.