— Давай еще раз и помедленнее, — наконец, выдохнула Эллисандра. — Я — высочество. А ты — фрейлина? За-ши-бись. А мы где?
— В спальне, — осторожно ответила я.
Ну, Женни, ну как так! Нет, ты меня предупреждала… но лучше б птичка, право слово! Можно было бы сказать: ой, незадача, принцесса свихнулась. Запереть ее в башне, приставить сиделку и кормить червячками. Можно даже найти смельчака, который эту птичку в жены возьмет, оно же не врожденное, это сумасшествие. Ребеночек должен нормальным уродиться. На роль регента и отца будущего короля кто-то да и клюнет…
А теперь что? У нас тут, кажется, крестьянка. Или, того хуже, гулящая девка. Как это вот показать на глаза королю? Интересно, если сбежать к дальним родственникам в глушь, в леса, меня догонят? Казнят? А вдруг пронесет?
— Так, ты тут мне зубы не заговаривай, — сурово сказала эта… ну пусть пока Элисандра. — Кто я такая, твою дивизию? И чей дворец?
— Вот и у меня, ваше высочество, вопрос: а кто вы такая?
“Принцесса” вдруг замолчала. Медленно оглядела себя: руки, кружева сорочки, изящные ступни и щиколотки, кончики золотистых пушистых волос. Ее молчание меня скорее радовало, чем огорчало: во всяком случае, она, кажется, не дура и не истеричка. То есть совершенно точно не Элисандра.
— Давайте я кое-что расскажу, — вкрадчиво начала я, ощущая, как холод топора понемногу отодвигается от моей многострадальной шеи. — Мы живем в Валлии, это такое небольшое королевство в чудесной долине. На востоке горы, на западе море. Фруктовые сады, виноградники, мягкий климат и все такое. И ваш отец — король.
— Ик.
— Вот именно. А вчера… — Я оглянулась на окно, за которым неуверенно светлело небо. — Вчера вы упали с лошади. Стукнулись головой. Ну и…
— Потеряла память? — с надеждой спросила принцесса, громко сглотнув.
— Похоже, что так. Но видите ли, в чем проблема… Вам двадцать.
— Да что ты говоришь! Какой ужас! Я еще и девственница, да?
На лице ее был такой страх, что я невольно и совершенно не аристократично хрюкнула. И кивнула. В невинности принцессы я могла быть уверена, последние три года мы практически не оставляли не одну. Даже ночью. Даже в уборной. Разве что она могла обратиться бабочкой и улететь… и успеть сделать своё дело с первым встречным и очень быстро. Что, конечно, вряд ли.