Вообще,
войск на весь сорокакилометровый фронт набиралось не сказать чтобы
много. Другое дело, что большая их часть оказалась сконцентрирована
вокруг немногочисленных дорог и расположенных на них городов.
Потому и происходили встречи полнокровных дивизий на участке фронта
в полтора-два километра, что естественно вело к увеличению
плотности огня.
Уже
спустя пару минут с начала кружения над городом У-2 получил первую
пробоину в крыле. Потом вторую. Третью. В итоге, к моменту, когда
первый футляр с разведданными, размахивая своим длинным красным
тряпичным хвостом, устремился к земле, в планере насчитывалось с
полдесятка пробоин. Уход в тылы противника дал пилотам небольшую
передышку. Там, в отличие от передовой, в них вообще никто не
стрелял. Наоборот, Михаил прекрасно видел, как крохотные фигурки
людей разбегались в стороны от многочисленных телег и, падая на
землю, прикрывали голову руками, ужасаясь их летающей машины. Так,
за неполный час они пять раз возвращались к расположению штаба
дивизии болгарских войск, передавая им данные по скоплениям войск,
артиллерии, расположению лагерей и подходящих подкреплениях
противника. Время шло, погода постепенно портилась, указатель
топлива неудержимо полз вниз, а смены так и не наблюдалось. Повисев
над полем боя, где уже вовсю шла артиллерийская и ружейная
перестрелка, еще пять минут, они скинули последний футляр с данными
о корректировке на ближайшую болгарскую артиллерийскую батарею и,
покачав напоследок крыльями, легли на обратный курс. Михаил принял
решение возвращаться тем же маршрутом, поскольку топлива оставалось
не так чтобы слишком много, а шанс заблудиться на пока незнакомом
театре военных действий был велик.
Как
Михаил и ожидал, последними на аэродром вернулись именно они.
Заходя на посадочный круг, он смог рассмотреть, что досталось
сегодня, по всей видимости, не только их машине. Так, оба Блерио
оказались облеплены механиками, активно чесавшими затылки, а вокруг
скапотировавшего У-1бис вообще собрался натуральный консилиум. Кто
из его бывших учеников умудрился повредить свой аэроплан, он так и
не смог понять, по причине отсутствия на машинах каких-либо
опознавательных знаков. Лишь его У-2 нес изображение красной
пятиконечной звезды являвшейся торговым знаком их нижегородского
завода «Пегас».