Поняв, что больше сегодня на
аэродроме делать нечего, он взял один из автомобилей, как сказали
бы в его время – «made in Russia», привезенных с собой для
проведения самых натуральных полевых испытаний в условиях ведения
боевых действий, и, посадив за руль Константина, отправился к
передовой. Для составления обширного доклада, что они планировали
представить по итогам своей командировки, требовалось собрать как
можно больше фактов применения моторизованной техники в современной
войне. А к своему немалому удивлению этой самой техники на дорогах,
по которым уже успела пройти болгарская армия, он наблюдал весьма
приличное количество. Причем помимо одиночных курьеров, летающих на
своих легких мотоциклах между штабами, и одиночных автомобилей,
неспешно пылящих по известным лишь их пассажирам делам, пару раз на
глаза попадались настоящие колонны в несколько десятков
автомобилей. Вот только их большая часть являлись легковыми, причем
абсолютно разных марок и применялась исключительно для перевозки
штабов. Во всяком случае, количество офицеров в этих колоннах
просто зашкаливало.
А вот грузовых автомобилей имелось
преступно мало. Все снабжение войск осуществлялось исключительно
гужевым транспортом, так что дороги оказывались забиты сотнями
продирающихся по ним телег. Засевшим вокруг Эдирне войскам еще
повезло, что плечо доставки оказалось не сильно большим из-за
сохранившихся железнодорожных путей. А не будь их и местных
запасов, вся армия могла оказаться на голодном пайке. Не лучше
обстояло дело с доставкой раненых и больных в госпитали. Эдирне еще
не был полностью блокирован и турки постоянно прощупывали оборону
болгарских войск, делая по несколько вылазок за день, так что
повозки с ранеными были частым явлением на дорогах. Но тех, кто
простыл или мучился диареей, насчитывалось куда больше. В
результате, пренебрежительное отношение к снабжению армии
выкашивало ее ряды почище турецких пуль и снарядов.
То, что Михаил увидел на передовой,
ему совсем не понравилось. Солдаты, оставленные на попечение самим
себе или на худой конец под командованием одного из младших
офицеров, большей частью, жались вокруг костров или кучковались в
сырых окопах, стараясь хоть как-то согреться. Редкие офицеры, кто
не укатил гулять в ближайшие города, занимались тем же самым, но в
более человеческих условиях – пили все, что было крепче кефира, в
своих палатках.