Похоже, я попала в век примерно шестнадцатый с поправкой на то,
что этот мир развивался иначе, чем наш. По коридорам сновали слуги,
во дворе ржали лошади – при особняке была собственная маленькая
конюшня. Я заглянула на кухню, вдохнула пряный запах специй и
поразилась огромному камину, в который можно было спрятаться
целиком. Поварихи уже месили тесто и резали овощи, а в очаге жарили
истекающую соком рыбу.
Слюнки при виде нее потекли сами собой. Да уж, питание здесь
наверняка экологичное. И вкусное, судя по завтраку. Ну, по крайней
мере для богатых людей.
Мебель в доме была деревянной, с вычурной резьбой. Над креслом
главы семейства в обеденном зале, должно быть, работал настоящий
мастер. И везде: в инкрустации, узорах, росписях – встречались одни
и те же мотивы.
Чаще всего попадалась птица, распахивающая крылья над
разожженным костром. Насколько я знала геральдику, так обозначался
феникс – символ бессмертия. Он украшал в особняке все гербы, нашла
я его и на себе: он был выгравирован на кольце и серьгах Целестии.
Видимо, это был фамильный символ рода.
Что ж, мне он вполне подходил.
Вторым по частоте был золотой круг, похожий на диск из склепа. У
некоторых слуг такой же маленький символ висел на груди, как у
христиан – крест. Я заметила, как люди, спотыкаясь или роняя вещи,
шептали что-то и касались этих подвесок.
Однако особо познавательной стала прогулка по галерее с
вывешенными портретами семьи. Я медленно шагала вдоль картин,
пристально вглядываясь в каждую из них.
Лица казались знакомыми. Впрочем, как и весь дом. У меня не
исчезало ощущение, что я уже видела все это раньше, просто забыла.
Наверняка Целестия действительно проводила здесь немало времени, и
ее мозг еще хранил память об этом.
Я дошла до конца ряда – самых свежих портретов. Мужчина с
орлиным профилем и сединой в волосах был отцом Целестии. Вчера мы
уже встретились, и художник ему явно польстил. Рядом, на том же
портрете, напротив мужчины, была изображена скромная светловолосая
женщина с потупленным взглядом, очень похожая на Целестию.
Я отошла на шаг назад, сравнивая портреты во всем ряду. Забавная
деталь: мужчины смотрели либо на зрителя, либо прямо перед собой, а
их жены с неизменным смирением на лицах прятали глаза.
Художественная традиция или характеристика положения женщин в этой
стране? Подозреваю, второе.