Вернувшись к портрету матери Целестии, я сосредоточилась на нем.
До сих пор об этой женщине не прозвучало ни слова. Умерла она,
развелась с мужем – у меня не было ни единой подсказки. А если
начать спрашивать, слуги в ту же секунду поймут, что я не та, за
кого себя выдаю.
Закрыв глаза, я решила воззвать к спящей памяти тела. Что-то же
должно было там остаться, кроме постоянно возникающего дежавю!
Ничего не произошло. Тогда я повторила процесс, мысленно
нарисовав перед собой эту женщину, и на всякий случай
поднатужилась.
Опять ничего.
За спиной многозначительно прокашлялась Кора. Я прикусила губу и
отошла от портрета. Представляю, как мое кряхтение выглядело со
стороны. Лучше поэкспериментировать с памятью в спальне, в гордом
одиночестве.
Однако, как только я отвернулась, в памяти вспыхнул блеклый
образ немолодой усталой женщины, которая склонилась надо мной с
нежной улыбкой. Воспоминание тут же угасло, оставив послевкусие
вины и гнева.
Это было настолько неожиданно, что я замерла. Какое интересное
сочетание… Знать бы еще, из-за чего злилась Целестия – на бросившую
ее мать или на что-то еще? И почему она чувствовала себя
виноватой?
- Опять любуешься портретом матери?
По коридору шел отец Целестии – высокий, когда-то наверняка
стройный, но с возрастом раздавшийся в талии мужчина. Полнота и
седая борода создавали впечатление доброго дядюшки, однако в манере
движений, одежде и голосе чувствовалась строгость. Мои ноги сами по
себе согнулись в коленях, а голова опустилась вниз в подобии то ли
поклона, то ли книксена. Спохватилась я, уже выпрямившись.
Божечки, а память-то работает! Причем это происходит
исключительно бессознательно. Придется чаще доверять
инстинктам.
К сожалению, они не подсказали мне, как нужно здороваться с
родным отцом. Не придумав ничего лучше, я промолчала, оставив
голову склоненной.
- Правильно, – одобрил он, подходя ближе. – В твоей ситуации
нужно хорошенько помнить, как закончила твоя мать.
- Я не совсем понимаю…
- Кора, оставь нас, – бросил отец.
Изобразив тот же поклон, что и я только что, служанка удалилась.
Отец задумчиво посмотрел ей вслед.
- Молодец, что порвала с Джераном, – тихо сказал он. – В
последние дни ты себя вела настолько отвратительно, что такое
благоразумие меня вчера удивило. Оставалось совсем немного до того,
как кто-нибудь еще догадался о ваших отношениях.