Откуда-то
справа веет горячим воздухом. Не знаю, что там, но мне срочно нужно в тепло. Холодом
от пола несёт жутко, прямо как от склепа. Чувствуя себя героем идиотского
фильма ужасов, упорно ползу на вожделенное тепло. Но что это? Огонь... В
помещении... Как это…
Вот прикол,
да это же камин! Доползаю, приваливаюсь к райски тёплому камню и мгновенно
засыпаю, от всей души надеясь проснуться в родной общаге…
***
13-й
век, графство Корнегейское, поселение Деревейко
- Аааа! -
душераздирающий женский крик в который раз разорвал тишину зимней ночи.
- Да когда ж
это кончится? Прости нам, Создатель, грехи наши... - старый Евлампий накинул
потёртый тулуп и, захватив самокрутку, вышел во двор. Сел, кряхтя, на
рассохшуюся лавку и с наслаждением закурил вонючую траву, собранную бабкой на
болотах прошлым летом.
Всё лучше,
чем слушать вопли неведомо откуда свалившейся на них роженицы. Не споткнись об
неё вчера вечером вышедшая по нужде бабка, спали бы сейчас спокойно и горя не
знали. А за ночь намело бы по окна, и нашли бы эту непутёвую лишь по весне,
когда бы снег сошёл.
А сейчас вон
орёт как нанятая, аж в ушах звенит. Сначала-то только стонала тихонько, когда
они с бабкой её в избу тащили, а теперь отогрелась, вошла в раж, и никакого
тебе покоя в своей же избе.
Чёрное небо
зимней ночи мерцает загадочно сверкающими каменьями. Батюшка в храме сказывал,
бывало, падали каменья с небес и ждал тогда народ чуда дивного иль беды
великой.
Взглянув
последний раз на небесные каменья, Евлампий с трудом поднялся, собираясь
двигаться обратно в хату. Открыв скрипучую дверь, старик, помедлив, переступил
изъеденный короедом порог и не видел, как посыпались, посыпались каменья с
небес сверкающими искрами без конца и без края.
А в хате
раздался слабенький крик новорожденной девочки. Нити же, что привязывали к
жизни её юную мать, одна за другой покидали измученное родами тело.
Девочка
пищала жалобно и слабо, словно маленький котёнок. Дед с бабкой бестолково
толклись около неё, заворачивая в те немногие тряпки, что нашлись в их бедной
избе. Рядом лежала бездыханная мать малышки.
- Что,
бабка, надоть в замок отнесть. Помрёт она у нас, кормить-то нечем. Мать её
после схороним.
- Надоть.
Собирайся, старый, - прошамкала в ответ бабка.
Старики
соорудили из дедова тулупа конвертик для малышки, перевязали его видавшими виды
разлохмаченными верёвками, чтобы не задувал ледяной зимний ветер, и, с трудом
передвигая старые ноги, направились по
свежевыпавшему снегу в трудный путь к замку графа Эдуарда Корнегейского,
владыки окрестных земель.