– Я не понимаю…
У меня закружилась голова. Я
тяжело упал на колени, разбив их в кровь.
– Ты лишь ребёнок, как и те, кто
живёт здесь, – произнесла незнакомка, приближаясь ко мне. Она
действительно возвышалась надо мной, как скала. – Глупый ребёнок,
который не знает, чего хочет. Но уже поздно. Ты уже живёшь в этом
разрушенном домике. И тебе придётся его полюбить.
Я поднялся с колен, но девушка
пропала. И тогда, стерев кровь с колен сорванной с края тропинки
травой, я пошёл к домику.
– Ты что-нибудь в этом понимаешь? –
спросил Крог, потирая запачканной в мазуте рукой бороду.
– Ни шиша, – признался я. – Орайя
просила сходить и спросить, не надо ли тебе чего-нибудь.
– Не надо ли чего-нибудь? –
переспросил бородач. – Конечно, надо. Дизель надо на новый
поменять. Бодрюша как можно больше, чтобы залатать дыры в газовых
мешках. Металл-то для каркаса найдётся... А если ты лез на эту
верхотуру, чтобы спросить, не хочу ли я есть или пить, то ты сделал
это зря. Я ничего не хочу. Вот если бы ты приволок выпивки... –
Механик тяжело вздохнул. – Но у этой засранки мелкой хрен чего
допросишься. Капитан сказала, что в её отсутствие пить нельзя,
значит, пить нельзя.
Я кивнул. Сам бы не прочь выпить, но
уж мне-то Орайя, мой личный врач и гипнотизёр, точно этого не
разрешит. Вообще, за последние шесть дней я только в третий раз
встал на ноги, а свою комнату покинул впервые.
Во время каждого пробуждения Орайя
быстро выясняла у меня, как идёт процесс изучения языка, и снова
погружала в сон. На мои вопросы девушка практически не отвечала.
Единственное, о чём я от неё узнал, так это о том, что мне
несказанно повезло: их дирижабль пришвартовался здесь за полчаса до
моего появления. Ну, и ещё, что команда этого цеппелина состоит из
семи человек, пятеро из которых уехали на машине за недостающими
для починки деталями.
– А когда приедут остальные? –
спросил я у Крога.
– Ну, – механик снова начал теребить
свою бороду, – уехали они дней двенадцать назад, так что скоро
должны вернуться.
– Подожди, – медленно сказал я,
одновременно проводя простые расчёты в уме. – Двенадцать дней
назад?
– Ну да, двенадцать. До города, в
котором мы были на последнем деле, около тысячи километров. Должны
уже скоро приехать.
– Но... Разве я спал двенадцать
дней? Я же помню, что, когда ты меня принёс, в бункере было много
людей.