– Я сказала, что мне нужна
говядина!
– Ну, детка, это слишком сложно. Ты
же знаешь, что после прошлогоднего голода мэр запретил продавать
людям извне большие десяти банок на руки. Я и с этой партией
волчатины рискую.
– Поэтому, старый засранец, я и
разговариваю с тобой, а не с Эдди. Ты дядька мэра, уж тебя-то он
сильно наказывать не станет. Капитан сказала, что у тебя всегда
есть говядина. Значит, она у тебя есть, и ты мне её продашь.
Капитан не ошибается.
– Есть говядина, – кивнул торговец.
– Конечно же, есть. Вот только я тебе говорю, что достать её сейчас
очень сложно, куда сложнее, чем собачатину или волчатину...
– Я поняла на что ты намекаешь, –
резко сказала Эмена. – Я просто хочу, чтобы ты назвал цену.
– Вот оно как... – потёр лысину
торговец. – Двадцать кредитов за банку. Если купите больше двухсот
банок – сделаю десятипроцентную скидку.
– Двадцать кредитов?! – у нашего
кока глаза вылезли из орбит. – Ты ль не охренел?
– Тише-тише, – забормотал продавец.
– Мне же за это голову отрубят.
– И так все знают, что ты торгуешь
из-под полы, – буркнула Эмена, но голос понизила. – Мне нужны
четыреста банок и скидка в тридцать процентов.
– Не пойдёт. Не больше двадцати.
– Тогда и разговаривать не о
чем.
– Хорошо. – Торговец посмотрел
сначала на меня, потом на мою винтовку. – Двадцать пять.
– Вечером в шесть ждём груз в порту,
– буркнула Эмена и, кивнув мне, двинулась прочь от лотка.
– А аванс? – пискнул торговец, но
дочь Крога даже не обернулась.
– Мне Капитан голову снимет, –
проворчала Эмена, когда мы отошли от лотка со специями на приличное
расстояние. – Это ж надо, больше пяти с половиной тысяч кредитов за
четыреста банок консервов. Но не собачатину же жрать...
– Угу, – промычал я.
Интересно, на Земле моя жизнь стоило
больше, чем четыреста банок говядины? Смотря где, наверное…
И сколько бы банок сделали из меня,
случись там что-то подобное? Меньше, чем полтора месяца назад, это
точно.
Этот мир практически уничтожили.
Жизнь здесь в последние годы явно была не сахар. Каннибализм помог
выжить этим людям, как помогал многие века землянам. Когда же жизнь
немного улучшилась, от него отказались на большей части территорий.
И тем не менее, в котёл до сих пор шло всё, что можно было съесть.
Не до любви к питомцам, когда тебе самому или твоим детям нечего
есть.