- Так чего же в таком случае хотел
Губанов? – настойчиво повторила Ольга Петровна.
Павел в раздражении махнул рукой.
- Минюст пытается через Госсовет
протолкнуть параллельное расследование трагедии на Бородине. Ты же
знаешь этих министерских. Они спят и видят обвинить во всем
Татищева.
- Почему они никак не оставят Николя
в покое? – Императрица нахмурила прекрасные брови. – Чем он им так
насолил?
- Думаю, дело не в нём. Всё, как
всегда, упирается в деньги. Ты же знаешь, на носу утверждение
бюджета. Вынуждая раненого юнкера сделать лживое признание, наши
«голуби» планировали устроить «случайный» слив в прессу, а уж
«Скептик» и ему подобные издания не упустили бы случая поднять вой
до небес. Татищева вымазали бы в грязи, а вместе с ним – весь флот.
А там наделеко до сокращения финансирования Военного
министерства.
- Но юнкер не поддался, и Губанов
побежал к тебе. Почему? – спросила Ольга Петровна.
- Думаю, когда военные взяли
следователя с поличным, Губанов понял, что дело швах. Испугался,
что ниточка приведет к нему. Потому и просил вернуть Пряничникова,
якобы для выяснения обстоятельств, а на самом деле, чтобы тот не
наговорил лишнего дознавателям твоего Михаила Викторовича.
- …И концы в воду, – понятливо
кивнула Ольга Петровна. – Что ж, я очень вовремя подошла.
- Я бы и так не согласился, – буркнул
Павел.
- Ну конечно, Ваше Величество. –
Императрица нежно провела рукой по кудрям мужа. – Конечно, вы бы не
согласились. Но я решила перестраховаться. Ты же не сердишься,
Поль?
Иногда даже императорам не остается
ничего, кроме как сдаться. Павел Четвертый обнял жену и нежно
коснулся губами ямочки на щеке. На душе сразу стало светло и
покойно.
А вот графу Губанова было совсем не
покойно. Он, далеко не последний человек Империи, получил
унизительную оплеуху. И, что самое обидное, не по собственной вине.
Опытный царедворец и в мыслях не держал беспокоить государя по
такому вздорному поводу. Это всё Юнусов. Вот кто виноват в том, что
Его Величество теперь считает, будто председатель Первого
департамента Государственного совета замешан в интригах и трясется
за свою шкуру. Такого ли мнения о своей персоне хотел добиться
бедный Родион Лукич?! И это в тот момент, когда его труды, его
неусыпное рвение, казалось, начали приносить свои плоды, когда его
положение в имперской иерархии стало крепчать. И вот, пожалуйста.
Такое фиаско.