Разрывные иглы оставляют на теле
раны. Эти раны со временем заживают, превращаются в шрамы. Но рана
в душе подпоручика Белоусова никак не хотела зарубцовываться. К
счастью, бывший юнкер умел засыпать по-солдатски – усилием воли, и
угрызения совести отступали, оборачиваясь мрачными, тревожными
снами. Наутро сны испарялись, оставляя после себя лишь горьковатое
послевкусие, сопровождавшее подпоручика целый день.
Из-за «Водяной завесы» Петр
по-прежнему обитал в изоляторе, не имея возможности общаться с
другими пациентами. Но скучать ему не приходилось. Убедившись, что
организм юноши успешно восстанавливается, Зинаида Максимовна
милостиво разрешила пускать к Белоусову посетителей.
Первыми, к вящему изумлению Петра,
примчались Касимов с Ершовым. Как и Белоусов, оба избавились от
приставки «будущий». Стали полноценными офицерами. Контрразведчик и
пилот. На обоих красовались офицерские мундиры с золотыми погонами:
подпоручика у Ершова и мичманские у Касимова. Петру было странно
видеть здесь и сейчас их спокойные лица. В его памяти образы этих
двоих отпечатались такими, какими он встретил их на Бородине.
Оказавшиеся в западне растерянные юнкера никак не вязались с этими
бравыми молодыми офицерами. Потому и разговор не ладился. Ребята
пытались шутить, а у Белоусова и в лучшие-то времена не
складывались отношения с юмором. Он замкнулся и только бросал
односложные фразы в ответ на попытки бывших соратников втянуть его
в разговор. Тяжело было смотреть на этих двоих, которые просто
радовались, что остались в живых. На их плечах не лежал свинцовый
груз вины. Не они приняли страшное решение. Не им теперь с ним
жить. Петр едва дождался, пока сметливый Ершов не утащил, наконец,
не замечающего явного холодка пилота. Только тогда Петр вздохнул с
облегчением.
Дни проходили один за другим,
похожие, как иглы в картридже. Петр убивал время, изучая всё, что
появлялось в СМИ в связи с «трагедией Бородина», как её теперь
называли в газетах.
Лейтенант Гулян, командир китайского
десанта, не солгал. В то время, когда на музейном астероиде уже
вовсю хозяйничали диверсанты, в метрополии пребывали в уверенности,
что никаких происшествий на Бородине нет и быть не может. Китайцы
обставили русскую разведку. И это Белоусову, как пусть будущему, но
все-таки представителю именно этого департамента, было вдвойне
обидно и стыдно. Когда «Русский инвалид» с нескрываемым сарказмом
спрашивал, не стоит ли послать отечественных специалистов на
стажировку в Бейдзин, Петр чувствовал себя так, будто это он лично
был виноват в том, что аналитики из разведки флота прохлопали ушами
подготовку такого масштабного теракта.