Китайским пилотам потребовалось
несколько секунд, чтобы понять маневр добычи. Это стоило им одного
истребителя, разлетевшегося в стороны обломками металла и облаком
мерцающего газа. Получив такую оплеуху, оставшиеся «Блохи» разом
поумерили пыл. Электромагнитные орудия перехватчика разгоняли
плазменные сгустки до пятисот километров с секунду и выдавали сотню
выстрелов в секунду. «Блохам» приходилось с этим считаться.
- Успеваем? – нервно спросил Грек,
грызя мизинец.
- Мы – да, – весело ответила вместо
командира Кис, лихорадочно вводя в программу стрельбы какие-то
дополнения. – А они нет.
Но канонир Симонова ошиблась. Китайцы
всё-таки успели.
«Сойка» преодолела половину пути до
родного авианосца, когда над многострадальной планетой полыхнула
невообразимо яркая вспышка. На мгновение гравикомпенсаторы дали
сбой. Космонавтов вжало в ложементы. Костюмы, мгновенно
отреагировав на опасность, загерметизировались и активировали
собственную, автономную систему компенсации. Если бы не это, на
весь экипаж «Сойки» не нашлось бы и одной целой кости. Но все равно
страшный удар лишил всех троих сознания.
Оса больно цапнула плечо. И снова,
ещё раз. Упрямая какая оса… откуда она здесь… стоп! Какая ещё
оса?!
Лёня очнулся. Болело всё тело,
целиком. В ушах звон. Во рту железистый вкус крови с мерзким
химическим привкусом. Левое плечо непрерывно покалывает. Это
медкомплекс костюма вкатывал мичману одну дозу за другой. Лёня с
трудом поднял руку, поднес к глазам. На правом предплечье горят два
желтых огонька и один красный. Ого. Круто припечатало, ничего не
скажешь. Как там остальные? Борясь с тошнотой, Лёня осторожно
повернул голову.
Тесную кабину «Сойки» заливает
оранжевый свет аварийных ламп. Гула реактора не слышно. Значит,
автоматика его заглушила.
- Все… целы? – выдавил из себя
Арчвадзе.
Рядом завозились, застонали.
- Уй… Вот же сволочь!
Катюшка. Слава Высшим!
- Что случилось? В нас попали?
О, и Грек. Живёхонек.
- Не знаю. – Стиснув зубы, Лёня
приподнялся в ложементе и врубил перезагрузку процессора. – Сейчас
увидим.
Одно простое движение отозвалась в
теле новой вспышкой одуряющей боли.
- Я, наверное, вся один большой
синяк, – пожаловалась Кис.
Вирт смог предоставить командиру
только интерфейс аварийного режима. Плохой знак. Процессор выдал
первичный отчет, но Арчвадзе никак не мог сфокусироваться, строки
расплывались, перед глазами плавала какая-то муть. Плечо снова
обожгло и зрение прояснилось.