сочувствующим. Как и подобает настоящему
прогрессивному художнику.
Сегодня революций точно не
предвиделось, и поэтому Венечка с чистой совестью устроился в
укромном уголке Екатерининского парка. Здесь, под защитой
декоративной изгороди, он с наслаждением, не торопясь, писал эскиз
Адмиралтейства, красиво отражающегося в зеркальной глади Большого
пруда. Как же так, спросят сухие педанты – Веня любит барокко, а
пишет не Екатерининский дворец, не павильон Эрмитаж, а
Царскосельское Адмиралтейство, которое к барочной архитектуре не
причислишь при всем желании? И на этот вопрос у Венечки опять же
имеется ответ: а не соблаговолите ли, любознательный сударь, пойти
прочь? Дуракам объяснять – только время терять, а умный человек и
сам увидит, что пейзаж с Адмиралтейством прямо создан, чтобы его
написали именно в стиле импрессионизма. Яркое пятно здания станет
цветовой доминантой. Вот они, сами просятся на холст: индийский
желтый и индийский красный, краплак и кобальт фиолетовые. Ну и еще
кое-что для воздуха. Противовесом послужит сумрачный парк,
растерявший осенний багрянец и броско темнеющий голыми ветвями на
замшелых стволах. Его мы схватим с помощью умбры и оливкового.
Солнечный денек позволит вволю поиграть с… кто сказал «с тенями»?
Нет никаких теней, все это глупости, пережитки прошлого. Делакруа,
один из провозвестников импрессионизма Древней Земли, так прямо и
говорил: теней нет, есть только цветовые рефлексы. Венечка Филиппов
был согласен с Делакруа.
Вениамин трудился не покладая рук уже
минут сорок. Он устал, хотел есть, но осенью отрываться от холста
никак нельзя. Это летом, когда солнце лениво ползет по небу, можно
хоть три часа писать полдень. Осенняя же натура изменчива. Не
успеешь оглянуться – она ускользнет. Так что бедняга терпел жуткие
лишения. У него даже не нашлось времени съесть сэндвич с копченой
говядинкой и горчичным соусом. Тот только зря валялся в корзинке,
запаянный в пластик. Венечка едва успевал между делом хлебнуть чаю
из термоса, какой уж тут сэндвич. Но что поделаешь – искусство, как
известно, требует жертв. Венечка Филиппов к ним готов.
- Вот ты где! – раздался за его
спиной знакомый голос. Веня в раздражении обернулся. Так и есть.
Кирилл Окунь, собственной персоной. Не мог найти другого
времени!