Константин Евгеньевич как раз
приканчивал седьмой блин, когда в кабинет, учтиво постучавшись,
вошел высокий худой половой, в такой же, под старину, косоворотке,
и с таким же полотенцем через плечо.
- Изволите ещё чего-нибудь,
благородный господин? – осведомился он, обозначив вежливый
поклон.
- Принеси-ка ты, братец, чекушку, да
захвати стакан, – развалившись на скамье, громко приказал Данилов.
– В одиночку пить непорядок. Так что выпьешь со мной за
компанию.
- Я на работе, барин. – Попытался
возразить тот, но зажиточный клиент был неумолим.
- Передай Антону Семеновичу, я
приплачу за беспокойство, – громко распорядился он. – А сам мухой
назад. Люблю с тобой, шельмой, за жизнь потолковать.
Конечно, такие меры предосторожности
были какой-то степени излишни. Но Данилов не любил рисковать там,
где в этом не было необходимости. Его посиделки с Арцеуловым – а
половой, разумеется, им и был – должны выглядеть абсолютно
естественными.
Трактирщик поворчал для порядка, но,
в конце концов, кивнул Арцеулову. Дескать, иди, развлекай клиента,
да смотри, чтоб купчина побольше заказывал.
Арцеулов, неся на подносе еще одну
бутылку «водки», которая на самом деле была минеральной водой,
прикрыл за собой дверь и поставил снедь на стол. Мужчины обменялись
рукопожатием.
- Угощайся. – Данилов по-хозяйски
навалил на тарелку Федора блинов, подвинул хрустальную розетку с
икрой.
Арцеулов от икры отказался, а блин
обильно смазал маслом и, свернув в трубочку, отправил в рот.
- Какие новости, Федя? – Спросил
Данилов, разливая по чашкам ароматный, курящийся прозрачным парком,
чай.
- Сейчас… – пробубнил тот с набитым
ртом. – С утра голодный.
- Да, времечко горячее… –
неопределенно пробормотал Данилов и, поколебавшись, налил себе
настоящей водки.
- Уф… – Заглотив единым духом восемь
блинов, Арцеулов с блаженной миной отвалился от стола. – Есть один
перспективный новичок. Зовут Кириллом, фамилия Окунь.
- Окунь? – усмехнулся Данилов.
Арцеулов закрыл краник самовара и
бросил в чашку три куска колотого сахара.
- Окунь, Окунь. Поверь моему опыту, парень что надо. Врач, хирург –
раз. Честный человек, сочувствует нашему делу – два. Имеет свои
счеты с властями – три. Ну, чем плохо-то?
Данилов опрокинул стопку, хрустнул
капустой.
- То и плохо, что слишком хорошо.
Откуда этот твой Окунь вынырнул?