– Что вы делаете ночью у мальчиков? Вам не стыдно? – тон жёсткий, ехидный.
Я строю невинные глазки и пытаюсь проскользнуть мимо неё в свою палату, но она железным голосом командует:
– На веранду марш! Вы наказаны и будете стоять там, пока не осознаете проступок!
Вот те на! и здесь то же, что и в школе, не успела приехать, как сразу записали в разряд отстоя. Факин шит!
– Людмила Петровна, извините, я не знала, что вы не замужем, – выдавливаю из себя.
И это надо было видеть: она побледнела, сжала губы плотно, как я обычно делаю, когда пытаюсь удержаться от очередного плохого поступка, а потом резко указала на дверь:
– На веранду!
Плетусь на веранду и чувствую себя полной идиоткой. Обидно. По сути, я выполняла вожатские обязанности. Надо было ввязываться? Сами бы справились. Первый день – и два прокола. И всё с Людмилой. Теперь она на меня взъелась, точно как Лия Васильевна. Словно выбирала себе врага и вот нашла. Судьба у меня, видно, такая – всё время косячить. Умеют же люди быть обходительными и держаться серьёзно как-то, по-взрослому. Эх!
Смотрю в окно на ночное небо и думаю, какой я противоречивый человек: только что совсем не хотела лежать в постели, тем более спать. А когда запретили делать это, вроде бы неплохо и полежать сейчас; наверное, Адель с Эдитой шепчутся, рассказывают о себе, о школах, в которых учатся, обмениваются впечатлениями…
– Добрый вечер, Юлия! Дышишь ночной свежестью?
Я вздрагиваю: мужской голос раздаётся так неожиданно. «Кто это проникает в темноте в мои мечты заветные?» – всплывает в памяти. Смотрю – вожатый. Вошёл неслышно и встал у окна рядом со мной. «Как он сюда пробрался, для чего?»
– Нет, Роман Анатольевич, я наказана. Только я не Юлия, я – Джулия.
– Прости, но так написано в бумагах.
– Это по документам. Когда б попалось имя мне в письме, я разорвала бы бумагу эту в клочья!
– А-а-а, – вожатый напрягается, а потом, к моей безумной радости, выдаёт: – Что значит имя? Роза пахнет розой, хоть розой назови её, хоть нет.
Ух ты! Да он с полуслова разгадывает загадки! Такое происходит со мной впервые. Я теряюсь: тысячи мыслей и чувств яростной хакерской атакой пронзают сердце и лишают меня защиты.
– Роман Анатольевич, а я не курю, – говорю сбивчиво и совсем невпопад.
Он не удивляется:
– и я не курю, глупо за свои же деньги гробить здоровье. Правда?