– Вы куда? – удивился Йоршик и помчался за ними, мальчишки рванули за предводителем.
На поляне остались лишь мы с Романом, и я растеряна. Могла ли я мечтать о таком? Сейчас Рома подойдёт ко мне и возьмёт меня за руку: «Я ваших рук рукой коснулся грубой, чтоб смыть кощунство, я даю обет: как два смиренных пилигрима, губы сотрут лобзаньем святотатства след». – «Любезный пилигрим, ты строг чрезмерно к своей руке – лишь благочестье в ней. Есть руки у святых: их может, верно, коснуться пилигрим рукой своей». – «Даны ль уста святым и пилигримам?» – «Да, – для молитвы, добрый пилигрим». – «Святая! Так позволь устам моим прильнуть к твоим – не будь неумолима».
Но, увы, действие стало развиваться по другому сценарию. Рома выглядел слегка обескураженным, но, тем не менее, не стал выяснять, причины столь неожиданного поведения своего отряда, лишь почесал в затылке и сказал:
– Ну всё, конец игре, я так и думал, накрылось наше первое место медным тазом. Людмила меня убьёт…
– А почему Людмила не на «Зарянке»? – спрашиваю вожатого.
– Она отдыхает, – отвечает он. – Мне хотелось, чтоб она выспалась.
– А ты не хотел, чтобы я тоже выспалась?
Вожатый молчит и, судя по всему, не собирается отвечать. Нет тебе оправдания, Роман!
– А ты почему не убежала?
– Мне не страшно с тобой.
Роман не реагирует на мою реплику, он откровенно расстроен.
– Я пообещал, что обязательно победим в сегодняшней игре.
– А мы разве не победили?
– Почти, – печалится Рома, – мы первыми нашли последнюю, общую для всех точку, оставалось только добежать до вожатской старшего пионервожатого и доложить о завершении миссии.
– Так чего мы ждём?
– А как я появлюсь без отряда?
В это время со всех сторон раздаются голоса наших соперников, стекающихся к поляне, и у меня в голове моментально рождается блестящий стратегический ход.
– Беги, собирай отряд, – говорю скороговоркой, – я задержу их.
– Как задержишь?
– Не твоё дело, – отвечаю резко. – Людмила будет довольна.
Роман понимающе смотрит в глаза, согласно кивает и стремительно исчезает за ближайшими деревьями: нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте…
Голоса раздаются совсем близко, поисковики из других отрядов подбираются к качелям, и тогда я снимаю оранжевый галстук, завязываю его банданой на голове и неожиданно появляюсь из высоких зарослей перед соперниками. Голова моя закинута назад, руки вытянуты навстречу к спешащим отрядам, а за моей спиной – сломанные качели. Меня заметили, и голоса на миг стихли, слышно было даже, как колотится сердце. «Почему они не бегут? Сработает или нет? – билась в голове тревожная мысль. Сработало: вдруг раздался резкий, душераздирающий визг, и вмиг наступило безраздельное царство паники и страха. С криками «Рыжая!» народ разбегался, безответственно проигрывая компот и фрукты.