Король ежедневно заходит в апартаменты леди Марии, иногда и дважды в день, но как будто не выказывает Катерине никаких особых признаков расположения. Значит, в тот раз он просто флиртовал – демонстрировал любезность. Так же он относится и к другим придворным дамам. Кроме того, он не выделил ей особых покоев. Правда, король чаще других выбирает ее в партнеры для игры в карты или шахматы, уверяя, что только она способна играть по-настоящему и не поддаваться.
– Остальные так боятся меня, что нарочно играют плохо, – прошептал он однажды, и Катерина невольно задумалась, как живется человеку, которого с раннего детства окружают притворство и неискренность. Хотя в детстве, наверное, все было иначе, ведь Генрих не должен был стать королем. Если бы не умер его старший брат Артур, мир был бы совершенно другим. И Англия наверняка заключила бы союз с Римом.
Катерина действовала осторожно, отмеряла каждый свой шаг, стараясь не поощрять короля. Недавно он подарил Анне Бассет красивого пони; ее родные воспрянули духом и снова стали смотреть на всех свысока. Семейство решило, что Катерина – соперница Анны; они понятия не имели, что она готова отдать что угодно, лишь бы они победили в этом состязании. Катерина не сняла траурного наряда; из драгоценностей на ней было только ожерелье с маминым крестиком. Сеймур, правда, уверял, что черное ей к лицу. Черный цвет оттеняет ее кожу, которая кажется совсем прозрачной, «как алебастр», «как лунный свет». А еще он называл ее кожу «лилейной». Обычно она отвечала:
– Полно, Томас, ты знаешь, что я не из тех, кого можно растрогать такими словами.
Тем не менее она была растрогана. Она ничего не могла с собой поделать. Ему достаточно было бросить взгляд в ее сторону, и она сгорала от желания. Даже лесть, слетевшая с его губ, не казалась ей пустой.
Катерина услышала шаги в коридоре, до нее донесся запах кедра и мускуса – его запах. Он положил руку ей на плечо. Она закрыла глаза.
– Томас, не здесь! – прошептала она.
– Мы в безопасности, здесь никого нет. Все в церкви, слышишь?
Из часовни доносилось пение. На горизонте восходит солнце, раскрашивая небо в тысячу оттенков розового; небо раскрывается, как цветок. Сеймур развернул ее к себе. На его лице уныние и что-то еще – злоба, тревога, страх? Она искала в его глазах привычную теплоту и не нашла.