— Эх, и угораздило же меня с моим талантом родиться в России! —
возмущался Петр, когда ветер стихал, и команда садилась на весла. —
Что скажете, пиратские морды?!
— Ё! — дружно орали пиратские морды.
Экипаж шняги, надо сказать, разросся уже до дюжины мохнорылых, и
морды у них вправду были довольно пиратские. Тизенгаузен самолично
отбирал на борт мужиков, из-за чего даже имел серьезный разговор с
папенькой.
— Как один острожники! — возмущался папенька. — Зарежут!
Сожрут!
— А у меня пистолеты, — отвечал Петр.
Со временем эволюции шняги стали приобретать угрожающий оттенок:
"Чайка" шныряла в опасной близости от других судов. Опытный глаз
легко угадал бы в ее маневрах развороты для бортового залпа и
абордажные заходы.
Вскоре со шняги помимо обычной ругани донеслась еще и пальба:
Петр выставил на фарватер старый ялик и крутился вокруг него,
поливая картечью из пушчонки.
Обеспокоенный папенька бросился к маменьке.
— Быстро жени мальчишку на соседской дочери, пока не
началось!
Но было поздно.
Следующим утром на мачте "Чайки" взвился черный флаг. На
квадратной тряпке были грубо намалеваны череп и кости.
— Прощайте, маменька и папенька! — крикнул Петр, стоя у руля. —
Не поминайте лихом! Мы идем на Кюрасао!
Маменьке сделалось дурно. Папенька в сердцах плюнул шняге
вслед.
— Да ты раньше Калязина потонешь, — сказал он.
Шняга подняла все паруса и, подгоняемая легким попутным ветром и
крепким матом, унеслась.
Ликующий экипаж выпил по чарке водки за успех предприятия и во
славу капитана.
— Стану адмиралом, будете пить по две, — пообещал Петр.
— Ё!!! — заорали пиратские морды.
Тизенгаузен подобрал команду умышленно — все его матросы были,
помимо вдового деда Шугая, в разладе с женами и мечтали убраться
куда подальше. Хоть на Кюрасао. Поглядеть заодно, правда ли у
китаянок дырка поперек.
Шняга весело скакала по мелкой волне.
*****
К обеду вышли на траверз села Концы. Стали на якорь в видимости
скобяной лавки жида Соломона — больше в Концах ничего достойного
внимания не было. Тизенгаузен высадил на берег десант во главе с
огромным рыжим Волобуевым.
— Все ясно, пиратские морды? — напутствовал флибустьеров
капитан.
— Ё! — ответили флибустьеры.
Жид Соломон, увидев выходящую на берег шайку и осознав, что
морды приближаются сплошь пиратские, заперся в лавке. Волобуев со
товарищи неуверенно потоптались у двери, постучали обухами топоров
в ставни, и все было бы ничего, не вздумай Соломон показать
флибустьерам в замочную скважину кукиш.