– Если у меня никого нет, это ещё не значит, что я не волнуюсь и не боюсь, – повышаю голос. – У меня есть ты. И если бы мне было плевать на тебя, то я сейчас не ломала бы голову над тем, как тебе помочь.
– Да нечем помогать. Господи. Идиоты. Какие же эти политики идиоты. Сами бы вышли да поубивали друг друга.
– Война как перетягивание каната: выигрывает та команда, у кого сил больше, а сюда входит не только боевая мощь, но и деньги. Ты же знаешь, за войной всегда стоит какая-то особая цель. И кто знает, что эти политики между собой решили.
– Ну а ты что предлагаешь?
– Тебе решать. Давай всё же выйдем и прогуляемся. А потом ещё раз позвоним твоим родителям.
– А толку звонить? Я не знаю своих родителей, что ли? Раз сказали не возвращаться, то с чего вдруг они передумают? Ладно, идём на прогулку. Я тоже устал тут сидеть и раздувать скандал.
Так он считает наш разговор раздуванием скандала? Не знала, что словесную перебранку или спор можно причислять к скандалу. Мы лишь ищем решение создавшейся проблемы. Он не хочет быть трусом и воевать отказывается. Я тоже не горю желанием отпускать его на войну, и смерть мне его не нужна, да и кто её жаждет? Всё это слишком тяжело, и сделать выбор не так просто.
Мы выходим из прохладного отеля в жаркий вечер. Солнце склонилось к горизонту. Горячий ветер задувает мне под длинную юбку и бросает в жар. И всё же это лучше, чем сидеть в номере и смотреть из окна на город, что ослепляет и восхищает своей помпезной роскошью. Придерживая соломенную шляпку рукой, я поднимаю голову и в который раз очаровываюсь небоскрёбами. Жёлтый закат окрасил их в золотистый цвет, точно припорошил золотой пылью, и они засверкали ярче, чем днём.
Антон берёт меня за руку и натянуто улыбается. Мы вздыхаем и молча идём по аллее вдоль дороги Махмуд Аль-хашим. Не знаю, в честь кого назвали эту улицу, но она самая красивая и ухоженная. Таких улиц в Дубае великое множество, взять хотя бы район Дубай Марина, где полуголые инста-девочки любят себя фотографировать на фоне бело-голубых небоскрёбов и яхт, ведь с этим районом даже Нью-Йорку трудно соперничать. Я ловлю взгляд красивой девушки в абайе, идущей с арабом в белоснежной кандуре. Чёрное и белое, как инь и янь. Я много видела таких парочек за последнюю неделю, но эта самая красивая, особенно когда они подходят к белому Rolls-Royce и он, как галантный кавалер, открывает для неё дверь. Я завистливо прикусываю губу и отвожу глаза. А вот индусы или пакистанцы выглядят иначе. В шортах, футболках и шлёпанцах, часто без головного убора, неспешно, даже медлительно плывущие по аллее, они точно никогда и никуда не торопятся.