- Эк тебя, болезный проняло. А
вот зря ты так. Мамка Фёкла, вкусно готовит. Конечно, не как в
«Лесном трактире», но тоже вполне себе так аппетитно, – проскрипел
тюремщик.
Серега резко распрямился и бросил на
него пристальный злой взгляд. Тюремщик отпрянул в сторону. Факел
дернулся, осветил его лицо. И не такой уж он старый. А вернее
сказать, совсем молодой. Лет двадцать-двадцать пять. Ровесник,
стало быть. Только его сильно жизнь покалечила. Впалые глаза,
бледный лоб, перекошенное на сторону туловище, шрам через все лицо
и почти лысая голова. Если конечно не считать с десяток волосинок,
размазанных по блестящему черепу.
Но не это удивило и насторожило
Одинцова. А слова тюремщика. Вернее одно название, которое больно
ударило по нервам. «Лесной трактир». Отчего-то это словосочетание
было ему знакомо. И не просто знакомо. С этими словами были связаны
какие-то воспоминания.
- Ты это, дергунчик, пошамкаешь, а
миску потом в коридор толкни. И смотри мне, веди себя мирно. А то я
вернусь, да не один. Чесун тебя быстро научит быть паинькой.
Тюремщик для убедительности погрозил
кулаком. Развернулся и побрел обратно. Вскоре камера утонула в
темноте.
Серега вернулся на нары. Принял
размышлительную позу и крепко так задумался. Теперь у него
появилась зацепка. Еще бы понять, что с ней делать.
- Слышь, мужик, тать ты или лиходей
мне сие неведомо, да и по барабану. Но если ты жрать не будешь,
может, угостишь горемыку, - раздался тихий просительный голос.
Похоже, сегодня все сговорились:
отвлечь Серегу и не дать ему ничего толкового вспомнить.
Сергей вновь поднялся с нар и
выглянул в коридор. Голос доносился из камеры напротив. Только вот
ничего увидеть не получалось. Слишком темно.
- Ты кто? – спросил он.
И ему ответили.
- Это тебя надо спросить. Я
то тут давно сижу, а вот ты новичок. Стало быть, тебе первым
представляться нужно.
- Сергеем меня зовут. Сергей
Одинцов.
- А меня Лехом Шустрым. Или
по-простому Шустриком. Так ты пожрать дашь, или все-таки сам
думаешь шамку уговорить?
В соседней камере тени пришли в
движение, и к решетке прильнуло худое, если не сказать истощенное
тело, паренька в драных обносках. При одном взгляде на него
впечатлительные мамаши бы прослезились. На второй взгляд времени не
осталось бы. Начали бы откармливать.
- Да. Сейчас. Попробую.