- А что это за свонравец такой? –
спросил зачем-то Сергей. И сразу же сам пожалел об этом.
- Чудак-человек, в первый раз вижу,
чтобы кто-то не знал, кто такой свонравец. Погодь, сейчас расскажу.
Свонравец то. Это гниль-зверек. Маленький такой, длинный, весь в
меху. Точно змея на лапках. Живет под землей. Редко на поверхность
выбирается. Питается в основном покойниками. Любит тех, которые уже
с душком. Тварь ужасная. Селяне с ними борются. Пытаются вытравить,
но если уж такой на погосте завелся, то хана погосту. Расплодятся и
всех упокойничков обожрут. А им мертвякам то обидно станет, что с
ними так обошлись. Вернутся мороками, да начнут деревню стращать.
Пока всех не застращают насмерть, не успокоятся. А во всем этом
виноват маленький такой гниль-зверек, тварюшка вонючая.
Одинцов, как только представил себе
зверюшку, поедающую трупы, да как Лех ей питался, поплохело
моментально. Опять выворачивать стало. С трудом с собой справился.
И что это с ним творится. Никогда особой чувствительностью не
отличался. Ужастики очень любил. Правда, смотрел их большей частью,
как комедии. А уж «Живую мертвечину» еще на видеокассете в свое
время до дыр в пленке засмотрел. Но ведь одно дело кино, а другое
жизнь. И жизнь, по всей видимости, очень и очень нехорошая.
- Ты чего так распереживался. Не бери
в голову, давно это было. А от желудочного клеща я почти сразу и
излечился, - попытался приободрить его Лех.
Серега решил, что пора разговор в
другое русло переводить. А то от местных гастрономических изысков
его уже порядком воротило.
- А ты уже тут давно сидишь? –
спросил он.
- Да уж с неделю почитай. На прошлый
Бабий день меня и повязали. И ведь пустяк, безделица. Ничего
серьезного то не сотворил, а неделю тут кукую.
- За что тебя?
Лях заунывно так просвистел, прежде
чем ответить:
- Бабенку одну в уголке притиснул.
Она то в принципе и сама была не против. Пару дней до этого все
глазами в меня стреляла, как на базаре встретимся. А тут я, голова
дырявая, совсем об этом проклятущем Бабьем дне то и забыл. В общем,
выбрал не то время, чтобы с милашкой обниматься. Оно то и ничего
может было бы, если бы нас ее матушка не застукала. Вот тут крику
на весь двор было. А после этого за стражниками послали, да меня
под белы рученьки в этот подвал и отволокли.