— Где она? — бросил на ходу, едва главный тюремщик вышел ему навстречу.
— Никто к ней не прикасался, как вы и приказали!
— Никто? — Руэри на мгновение замедлил шаг.
— Никто! — заверил его тюремщик.
Несколько секунд отступник оставался неподвижен, но встретившись с его взглядом, тюремщик отступил назад — чувствуя, что ляпнул что-то не то.
— Её обследовал лекарь или нет? — процедил Руэри.
Тюремщик сглотнул.
— Я немедленно позову врача…
— Позже. Сразу, как только я уйду.
Дверь камеры скрипнув закрылась за спиной. Руэри замер на пороге, глядя на безвольное тело сестры, распростёртое по соломенному тюфяку. Кровати в комнате не было — Верховный с удовлетворением отметил это ещё в прошлый раз. Он сам провёл в этих стенах пять лет без кровати и без лекарей. Ничего особенно страшного не было в местных сквозняках — здесь, в пределах Одинокого Дворца, встречались вещи и пострашней.
«Но это же Айрен…» — пронеслось в голове и руки безвольно опустились. Руэри чувствовал, что с Айрен так нельзя. Сестра не он, и она не должна страдать, не должна болеть, не должна чувствовать боль.
Сделав глубокий вдох, Руэри шагнул к тюфяку и опустился на пол возле него.
Айрен не двигалась. Руки были связаны знакомой шёлковой лентой у неё за спиной. Одежду привели в порядок после их прошлой встречи, но после трёх дней здесь, в темнице, она уже не выглядела такой роскошной.
Руэри осторожно поправил краешек блио, соскользнувший с её плеча.
Айрен пошевелилась. Отступнику показалось, что она вот-вот откроет глаза, и Руэри поспешил отодвинуться.
Выждал несколько секунд. Однако веки Айрен больше не двигались.
Тогда он снова наклонился над телом сестры и отодвинул влажные от пота волосы с её лица. Коснулся лба.
Гонец не солгал. У Айрен был жар.
Руэри в отчаянии огляделся по сторонам. Не так уж холодно было в этой камере, но…
Он встал, подошёл к двери и рявкнул в коридор:
— Принести мне холодной воды. И одеял.
В ожидании, когда выполнят приказ, Руэри стоял и смотрел на лицо Айрен, которое уже не казалось таким красивым теперь, когда щёки опухли от болезни, губы потрескались, а под глазами набухли мешки.
Получив то, что требовал, он тут же захлопнул дверь. Стремительно шагнул обратно к постели сестры и опустил на пол кадушку с водой.
Присел и, взяв в руки одеяло, укрыл оцепеневшие плечи.