Игорь приложил левую ладонь к губам, а правую – к сердцу.
– Мой князь, – мальчишеский голос ещё и не думал ломаться, – я пришёл по твоему зову и готов дать отчёт в делах своих, словах и мыслях.
– Будь проще, Гарран, – усмехнулся Вадим Александрович. – Мы же всё-таки не дома.
– Как скажете, – склонил голову Игорь. – Тогда рассказываю. Месяц получился довольно странный. С одной стороны, мне удалось выявить девять потенциально опасных фигур, с критической светимостью. Перечисляю: художник Николаев, школьный учитель Осокин, журналист Польман, химик Соркин, программист Баранников, священник Михаил Степанцов, домохозяйка Игнатова, писатель Вдовин… девятый – физик Таволгин. Все – москвичи. Подробные сведения – вот, – он протянул князю увесистый полотняный мешочек и добавил: – С Таволгиным, правда, ясности ещё нет, он пока у меня в активной разработке, но личного контакта пока не было.
– Что же с другой стороны? – улыбнулся Вадим Александрович.
– С другой стороны, мне кажется, что сам наш метод определения светимости… зыбкий он слишком. Мы обращаем внимание на чепуху и забываем, что методика была разработана тридцать лет назад… а они тут сильно изменились, и что зажигало их тогда, сейчас не найдёт отклика. Равно как и наоборот – ну кто тогда мог подумать, что изобретение… ну, взять хотя бы «живой журнал» – это настолько серьёзно. Иными словами, князь, мы опять готовимся к прошлой войне.
– Мальчик, – проникновенно заговорил Вадим Александрович, – неужели ты думаешь, будто никому до тебя всё это не приходило в голову? Не забывай, сколько человек там, на нашей стороне, скрипят мозгами над информацией, которую ты здесь добываешь? А мозги у этих людей твоим уж как минимум не уступают. То, что с тобой происходит – это штука понятная, известная. Работаешь год за годом – и не видишь плодов. Кажется, что всё уходит в песок, что всё – зря. Отсюда по молодости делаешь вывод, что никто не понимает открывшегося тебе. Успокойся. Осталось всего два года, потом как следует отдохнёшь дома и уж сам решишь, возвращаться ли сюда? Поверь, немало работы – и не менее нужной работы! – есть и на нашей стороне.
Старик закашлялся, а затем глотнул холодного ночного воздуху. Игорь в очередной раз подумал, что выглядит князь минимум на двадцать лет моложе своего истинного возраста.