В этом мире все так нестабильно.
Лоскутные государства все время лаются друг с другом, рвут одеяло
на части. Быть может, удастся вырвать землю и для себя, а потом,
чем черт не шутит, он сможет навести порядок и объединить княжества
и баронства под свое начало. Идея звучала смело, даже чересчур
нагло. Но некоторое время назад мысль, что он станет сотником и
станет известен в нескольких государствах, выглядела абсурдной. Так
что все в наших руках.
- Тяжелораненых придется оставить
здесь. Подумай и позаботься об этом.
Сергей кивнул, допивая вино. По тону
воеводы чувствовалось, что разговор окончен. Одинцов поставил
пустую кружку на стол и, не прощаясь, вышел из палатки.
***
После выволочки, которую устроил
воевода Глухарь, спать совсем не хотелось. Серега решил прогуляться
по лагерю, голову освежить да подумать о наболевшем.
Вестлавтский лагерь засыпал. Повсюду
горели костры, словно стая светлячков собралась на снежной поляне.
Несли службу ночные дозорные. В полном боевом облачении с копьями
наготове сторожили покой спящего лагеря. Одинцов задержался на
холме, где в землю был вкопан стяг его сотни – черное полотнище с
оскаленной волчьей мордой, развевающееся по ветру. Возле него
неподвижно стоял караульный. Недавно он варился в котле сражения, а
сейчас безмятежно наблюдал за спящим, покрытым легкой простыней
снега полем. А на вид совсем мальчишка, лет восемнадцать, может,
уже и стукнуло. При виде командира он вытянулся и заметно напрягся.
Одинцов махнул рукой, отдавая команду «вольно». Дозорный
расслабился, но все же старался не смотреть в сторону
командира.
Серега услышал тихие осторожные шаги
позади себя, но не оглянулся, зная, что это кто-то из своих.
- Что, не спится, Волк? – спросил его
сотник Кринаш.
Одинцов не ответил. Он помнил
насмешливое выражение лица сотника, когда воевода распекал его.
- И ведь не скажешь, что в этих
местах война идет, - задумчиво произнес Кринаш. – Мы не могли
прийти к тебе на помощь. Ослушаться приказа воеводы нельзя. Тебе
почему-то сходит с рук дерзость и самоуправство. Но вздумай, кто из
нас пойти против слова Глухаря, тотчас был бы разжалован в рядовые
и тянул бы лямку в той же сотне, которой недавно командовал.
- Твои извинения приняты, - грубо
сказал Серега.
- А я и не извинялся. С чего ты взял?
– Кринаш удивленно хмыкнул. – Ты выскочка, ты чужак. Таких, как ты,
не любят и вряд ли полюбят. Я тоже чужак. Родился в княжестве
Гарим. В детстве я часто наблюдал, как на гладиаторском ринге люди
сражаются с фартерами, бойцовыми псами. Я знаю, на что они
способны. Убить их очень тяжело. Поэтому я сильно удивился, когда
тебе удалось справиться в одиночку с двумя псами. Это заслуживает
уважения. Но! Я начинал свой путь простым рядовым. Десять лет назад
мне довелось сражаться против упаурыков…