Клубы дыма, расползаясь над горизонтом, несли весть о случившийся беде. Часовой на башне поднял тревогу, и сторожевой отряд незамедлительно поскакал в сторону зарева пожарища. Добравшись до места, всадники огляделись. Спасать в деревне было уже некого. Крайние избы, окрашивая небо кровавым заревом, догорали, хорошо ещё, находились они с подветренной стороны, и пламя не перекинулось на соседние дома и не спалило всё подчистую.
- Всё село выбрали, - угрюмо проговорил Алёшка.
На пустых улицах остались лишь тела стариков да нескольких мужиков, видимо, пытавшихся защитить близких. Хлеборобы, бортники, охотники, рыбаки: они не могли дать достойный отпор врагам, всю жизнь промышлявшим разбоем.
Спешившись, Тимофей Фёдорович заглянул в избу и, нахмурившись, крякнул.
- Всё вынесли... - воин поморщился и покачал головой. - Поганый народ. Не сеют. Не пашут. Живут воровством да разбоем.
- Верно говоришь, - отозвался Хворостинин, взирая на разорённую деревню.
Крымчаки не оставили после себя ничего. Топоры, посуда, одеяла и подушки - всё более или менее ценное исчезло. О недавнем кудахтанье кур и гоготе гусей напоминали лишь перекатывающиеся в пыли перья да пух. Весь скот: лошадей, коров, овец и коз грабители увели с собой. В воздухе висела гробовая тишина, лишь ветер изредка хлопая ставнями, тоскливо стонал в трубах, сливаясь с редким завыванием осиротевших собак.
На соседнем дворе Тимофей Фёдорович заметил лежащую у забора лошадь. Тяжело вздымающиеся бока говорили, что она ещё жива. Воин подошёл ближе.
- Прости ты меня, душа безгрешная, – повинился он и, вытащив из ножен клинок, одним ударом оборвал страдания животного. Ратник вздохнул и ещё раз оглядев тушу с презрением плюнул в стороны. – Гляди-ка лихоимцы какие. Подковы и те не поленились стянуть...
- Чуют за спиной поддержку османов, вот и нахальничают, – буркнул Алёшка.
- А чего им? Выскочат, как псы из подворотни, цапнут добычу и шасть обратно к себе в конуру. Как до них добраться? – Тимофей Фёдорович вздохнул. - Да и не до того нам пока. С ливонцами бы вон разобраться.
- Ничего, Казань и Астрахань взяли, придёт время, и Крым наш будет! - заверил Хворостинин. - Тогда некому будет русских людей в полон, как скот уводить.
- А с этими как быть? – кивнув в сторону горизонта, воскликнул Алёшка - Нагоним, дядька! - он устремил на воеводу горящий гневом взор.