- Баня готова? – вопрошал тиун. – А почему стойла для лошадей не чищены?
- Куда перепелов положил, остолоп? Ошпарь их сначала! – возмущалась ключница. - Да что ж ты скатерть серую тащишь? Новую! Новую неси!
Так получилось, что за главных в доме остались они: Аким Потапович и Софья Андреевна.
Будучи в дружбе с давними противниками царя - князьями Старицкими, боярин Вишняков в прошлые года попал под опалу. Находясь в ссылке, его жена скончалась от трудных родов, к сожалению, и новорожденный мальчик тоже прожил недолго. Борис Михайлович больше не женился, отдавая всю свою любовь восьмилетней дочери. Позже боярина простили, и он обосновался у засечной черты. Жизнь в семействе вроде наладилась: царь вернул ранее отчуждённое поместье, дом в Серпухове Вишняков поставил знатный, дочка подрастала, чего ещё желать для счастья? Но тут неизлечимая болезнь скрутила Бориса Михайловича, и уж три года минуло, как он покинул бренный мир. После его смерти опекунство над единственной наследницей Вишнякова взял на себя его друг и крестный девочки – князь Воротынский. Михаил Иванович не понаслышке знал, что такое царская немилость, и даже в трудные времена поддерживал товарища, а уж позаботиться о сироте считал своим святым долгом. Но поскольку князь находился больше в разъездах и в доме показывался редко, всем хозяйством управляли тиун и ключница.
На крыльце терема показалась пожилая женщина и, старясь не попадаться тиуну на глаза, проследовала на задний двор.
- Марфутка! А ну стой! – воскликнула она, ухватив за рукав пробегавшую мимо румяную девку. - Говори, куда Аксинья запропастилась?!
- Откуда ж мне знать, Агафья Тихоновна? – холопка невинно заморгала. – Я целый день по дому прибираюсь. Вот постельку боярышни вышла похлопать, - она кивнула на развешенную на перекладине перину.
- Не ври мне! - зашипела Агафья, сверля деваху сердитым взглядом. - Она вечно с тобой шушукается. Рассказывай!
Марфа искренне округлила глаза:
- Аксинья в церковь собиралась наведаться, – призналась она.
- Ей домовой часовни мало? – возмутилась Агафья Тихоновна.
- Так службу хотела послушать, - залепетала холопка. – Да за здравие нашего благодетеля Михаила Ивановича свечку поставить, – она елейно улыбнулась.
- Неужто одна пошла? – нянька всплеснула руками.