- Нет, что ты! – Аксинья протестующе замотала головой. – Пальцем не тронул!
- Ага. Пальцем не тронул, - проворчала нянька. - Кулаком лишь заехал. Ладно, давайте за рукоделие! – скомандовала она и, ещё раз взглянув на парня, захлопнула створки окна.
Заговорчески переглянувшись, девушки вернулись к работе, но тут же зашептались.
- Выходит, он тот самый? – сгорая от любопытства, спросила Марфуша.
- Угу… - отозвалась Аксинья.
- Коли его на совет к твоему крёстному позвали, видать, непростой человек, - предположила холопка.
- А я сразу и не поверила, что он в дозор ходил, - пробормотала Аксинья.
- Может, ваша встреча - это судьба? Перст божий? - хихикнула Марфуша.
- Скажешь тоже, - пробурчала боярышня и, прикоснувшись к припухшей от синяка скуле, надула губы. - Угораздило же встретить этого чёрта безрогого, - фыркнула она.
- Чего ж ты тогда, лишь о нём услыхала, как ошпаренная к окошку подскочила? – с лукавством поглядывая на подругу, хмыкнула Марфа. – Даже половичок вон сбила.
Не зная, что ответить, Аксинья нахмурилась.
– Любопытно сделалось, кто к крёстному на совет пришёл, - пробубнила она, делая вид, что увлечена работой. Только образ удалого парня не собирался покидать мысли, и Аксинья, разозлившись на себя, тряхнула головой. – Правильно ты, Марфушенька, говоришь, глаза у него бесовские.
- Ну-ну, - ерзая на скамье, Марфуша вновь хихикнула. – Конечно, бесовские.
Не особо прислушиваясь к шёпоту девиц, нянька озабоченно поглядывала в сторону окна: «С таким-то охальником надо держать ухо востро, - размышляла она, вспоминая чернявого парня. - Молодая девка, да глупая… Как задурит голубке моей голову, а мне потом отвечать».
Последующие дни Аксинью не выпускали дальше высокого забора. Река, поблёскивая вдалеке солнечными бликами, приглашала понежиться в прохладных водах, ветер приносил дурманящий запах полевых цветов, леса зазывали первыми дарами, а боярышня всё томилась в пределах дома.
Проводив тоскливым взглядом упорхнувшую за грибами стайку дворовых девок, Аксинья вернулась к работе. Старательно накладывая стежки, она вполуха слушала бормотание няньки о том, что ещё следует нашить для приданого, и молча хмурилась. Конечно, боярышня думала о замужестве и, как любая другая девушка, мечтала о любви: «Да где ж её взять то, если сижу словно птичка в клетке? – мысленно ворчала Аксинья. Отложив рукоделие, она подхватила зеркальце. - Вот если бы этот ирод не оставил мне синяк, Агафья ничего бы не узнала, - разглядывая себя, подумала девушка, не понимая, почему образ черноглазого воина не отпускает и заставляет сердечко учащённо биться. - Глядишь, и не стала бы нянька так лютовать. А то шагу за ворота не даёт сделать, - Аксинья обиженно поджала губы.