Сейчас можно сколько угодно размышлять о жестокости мер,
предпринятых правительством, но это помогло моему виду
просуществовать без малого ещё три столетия.
Я родился в смутное время. Угнетённые луэрийцы уже давно забыли,
что когда-то считали себя высшей расой. Голод, истощение
энергополя, эпидемии, суровые законы сломили и без того потерявших
надежду жителей Луэры. Однако, примерно за год до моего рождения к
власти пришёл Крайм. Молодой и перспективный политик ещё до своего
назначения главой совета снискал любовь простого населения. Его
масштабная программа по улучшению жизни луэрийцев очень многих
вдохновила. Тогда мы ещё не знали, что скрывается за красивыми
речами. Крайм незаметно для всех почистил весь Высший Совет и
запустил свои корни во все уголки Луэры. И очень скоро обещанная
программа сменилась на новую, ужасную по своей сути.
Мои родители двадцать лет назад получили разрешение на рождение
ребёнка. Это оказалось нелегкой задачей даже для одного из лучших
пилотов Луэры. Моя мать, будучи простым врачом, до встречи с отцом
даже не надеялась завести детей, но теперь, когда ей улыбнулась
удача, она буквально летала на крыльях счастья. До того момента,
как сделала первые анализы. Двойня. Это был приговор. Она скрывала
от отца эту новость столько, сколько было возможно, но тот
действительно любил свою жену и очень быстро увидел изменения,
которые с ней происходили. Прекрасная счастливая женщина
превратилась в тень.
— Я беременна двойней, — захлёбываясь слезами, в пылу ссоры
выкрикнула она и тут же зажала себе рот рукой.
— Почему ты скрывала? Праматерь, помоги … — отец был ошарашен
новостью, но быстро взял себя в руки. Он обнял плачущую женщину и
пообещал со всем разобраться.
Обычно в таких ситуациях всё решалось во время родов. Родителям
оставляли одного из детей, а второго забирала комиссия. Если
ребёнок оказывался здоров, то его ждал лагерь для
незаконнорождённых, откуда уже нет обратной дороги.
Законопослушный до мозга костей отец в одночасье стал
преступником. Он сам принял роды у матери и, впервые взяв нас
сестрой на руки, так и не смог совершить правильный по меркам
общества поступок. Ему всего лишь нужно было сообщить в медпункт
…
Не знаю, почему родители приняли решение зарегистрировать именно
меня, но уже спустя семь лет это решение спасло мою сестру. Фира
всю свою жизнь прожила не выходя из дома, она ни разу не видела
солнечного света, не чувствовала на своём лице ветра и не видела
других лиэрийцев кроме нас троих. Но даже такая участь была гораздо
лучше той, что уготовил ей Крайм.