—
Шебутнов, продолжать движение. Догоню. — приказал я, сам сойдя с
проторенной дорожки чуть в лес. Несколько человек повторило мои
действия, наверное, решив, что я собираюсь отлить. Так что пришлось
выждать пока они вернуться к убегающей колонне, и только после
этого коряга поднялась с земли и сбросила капюшон.
—
И как ты меня углядел? — спросил Василий, присев так, чтобы его
было не видно с дороги. — Как оно, Сашка, твое ничего?
—
Как устроился? — поинтересовался денщик, убедившись, что остальные
ушли.
—
Как видишь, среди худших. — усмехнувшись ответил я, стараясь не
оборачиваться на дорогу. — Засунули в самую жопу, непонятно за
что.
—
Как ты выражаешься, твое сиятельство. Будто сапожник из черных. —
покачал головой Василий, пряча улыбку. — Есть догадки с чего так?
Парни с тобой вроде нормальные, все добровольно на пробежку
вышли.
—
Да тут все через одно место. — ответил я, едва сдержав
ругательство. — Почему мы здесь встречаемся, а не на занятиях? Не
смогли устроить?
—
Всего два дня прошло, так что нет. К тому же один из сослуживцев,
оставшихся в училище, посоветовал мне пока не светиться. — сказал
денщик. — Меньшиковы раньше пользовались большой поддержкой со
стороны императрицы, и сейчас у них хватает проблем, так что они
бдят пуще прежнего. Чужих не пускают.
—
И что ты собираешься делать? — удивленно спросил я. — Сидеть в
лесу?
—
Не вижу в этом ничего дурного. — усмехнулся Василий. — Свежий
воздух, птички, опять же…
—
Ты вроде говорил, что сам из Суворовского. — заметил я,
переключившись на другую тему. — Мы будто в развалинах живем, даже
двери нет. Препод – алкаш жуткий и один на все предметы. Тут всегда
такие проблемы были?
—
Я из военных. — немного помявшись ответил Василий. — Так что
понятия не имею как в черных группах. У нас всегда считали, что в
туф попадают только тупые, уроды и фигляры. Дети крепостных и
преступников. А те, кто попал случайно – быстро переводятся в
лучшие группы.
—
А были поводы так считать? — поинтересовался я.
—
Конечно. Мне было не до того, чтобы по сторонам глазеть, но
экзамены все на свое место расставляют. Если на первом еще переводы
частые, да и соперники в поединках хороши, то уже на втором – пара
человек, не больше. Ну а к концу года разрыв такой что о туфе можно
и не вспоминать вовсе. — отмахнулся денщик. — Тяжелые, но мягкие,
одно слово – туф. Вроде и не песок, но и не камень.