Между нами мгновенно возник бледно-голубой луч, тянущийся от
моей ладони до груди противника. Точнее, не до самой груди — луч
уперся в проявившийся в реальности грязно-серый барьер. Проявление
барьера, кстати — верный признак перегрузки артефакта.
От удара луча, схожего с ударом боевого молота, только раз в
семь сильнее, мужик качнулся было назад, но зарычал и выпрямился,
уже не экономя бао на проработку доспеха и плетение аккуратной
защиты — песок рванул вверх, как из гейзера. Соперник знал, что
если не успеет защититься, бой тут же окажется проигран, поэтому
вливал энергию под ноги, пока не оказался сплошь закован в песок.
Барьер треснул и исчез. Артефакт на шее мужика наверняка сейчас
пошел трещинами, но мне это никак помочь не могло — я исчерпал три
четверти своего резерва и опоздал: теперь мужика окружает родная
стихия, напитанная доверху его собственным бао, которое в разы
плотнее моего.
Накопителей у мужика нет — мы этот момент обговорили еще до
выхода на песок. Правда, их нет и у меня, а потому я сейчас убегал
от пытающегося меня поймать голема с мясной начинкой, и
уворачивался от каменных шаров, песчаных лезвий, обходил таящиеся в
песке ловушки, постепенно пополняя резерв. Заодно и отстреливался,
просаживая резерв защиты мужика.
Апелиус был прав: третьеранговые адепты могли использовать
стихию для защиты себя. Воздушники, водники, земляки. Разве что
огневики подобным не баловались, ведь если упустишь контроль над
пламенем, или истощишь резерв, оно и одежду тебе подпалит, и тебя
самого не пожалеет. Для создания доспехов из огня нужна отличная
концентрация и неплохой запас энергии. Причем, от физических атак
пламя, как и воздух, не особо спасало — их в основном использовали,
чтобы развеять атаки энергетические. От физических только водные и
каменные доспехи спасали. Конечно, маги могут и стрелы в полете
сжигать, и мечи противника раскалять, но на уровне магов
противостояние стихий уже роли не играет.
Прущий на меня песчаный человек почему-то не выдыхался, будто
внутрь него накопитель засунули: бегал, и более того — прыгал,
подбрасывая на мгновение весь песок с помощью вложенной энергии. Я
почти не атаковал, сосредоточившись на уклонениях и восстановлении
запаса. И даже наполнил резерв до половины прежде, чем адепт понял,
что его тактика не работает, а то, что я иной раз уворачиваюсь,
расходясь в паре сантиметров с песчаными шарами, говорит не о том,
что он немного промахнулся и нужно попытаться еще разок, а
исключительно о моей хитрожопости и ловкости.