— Вы ошибаетесь, — четко произнес он.
— Я бы многое отдала за то, чтобы ошибиться, Роман, но я вижу,
что происходит с Машкой. И я не вчера родилась: вы не из тех, кто
будет просто держаться с девочкой за ручки.
Крыть было нечем, потому что как раз в прошлое воскресенье Маша
провела в его квартире весь день, неожиданно решив, что готова к
тому, чтобы «все было по-взрослому». Романа тогда рассмешила эта
формулировка. Но Маша была такой храброй и напуганной одновременно,
что смеяться он не стал. Он ведь любил ее так, что даже дышать
рядом с ней нормально не всегда получалось. И после случившегося он
будто на крыльях летал и смотрел теперь на Машу совсем иначе. Но
оказалось, что это все можно убить вот такими словами.
— Я люблю Машу, — упрямо повторил он, потому что ничего другого
сказать сейчас просто не мог.
— Главное, не забудьте об этом, когда соберетесь возвращаться в
свой Лондон. Впрочем, вы хотя бы через неделю об этом не забудьте,
— язвительно закончила Ирина Петровна и вышла из кухни.
Роман вышел следом и наткнулся на виноватый взгляд поджидавшей в
прихожей Маши. Он подошел к ней и крепко обнял, наплевав на то, что
это может увидеть Ирина Петровна.
— Я тебя люблю, — прошептал он ей на ухо.
— Ого! Разговоры с моей мамой, оказывается, идут тебе на
пользу.
Роман нервно рассмеялся, а Маша чмокнула его в подбородок и
прошептала:
— Я приеду к тебе завтра.
— Если тебя не запрут дома.
— Я сделаю веревку из простыней и сбегу, — рассмеялась она и
добавила: — Спасибо, что ты не сердишься.
Он зажмурился и снова чмокнул ее в макушку. Плевать на них на
всех. Главное, что они с Машей друг друга любят.
— Волкову позвони, — напомнила Маша перед тем, как закрыть за
ним дверь, и Роман едва не застонал.
Легко было сказать. Всю дорогу до дома Роман собирался с духом,
чтобы набрать номер Волкова. Несколько раз протягивал руку к
телефону, но каждый раз передумывал. Волков был главной константой
всей этой истории. Волков был тем, перед кем было особенно
стыдно.
Добравшись до дома, Роман не стал включать свет в пустой студии.
Аккуратно повесил куртку на вешалку, снял ботинки. Из панорамного
окна открывался шикарный вид на высотку университета и ночную
Москву. Сверху город был похож на подсвеченный механизм, в котором
шестеренки не останавливались ни на минуту. Роман забрался на
подоконник и прислонился спиной к откосу, держа в руках телефон. Он
хотел установить Машино фото на главный экран, но из-за Димки не
стал.