Машка начала расспрашивать подростка, стараясь вести разговор
мягко, не торопясь, аккуратно, но зеленый мальчуган почти ничего и
не думал скрывать. Он был каким-то слишком открытым, искренним, что
было совершенно невозможно, по мнению девочек, учитывая конституцию
пацана.
— Ну… не очень хорошо, — уклончиво ответил Гарри на вопрос об
отношении опекунов.
— А у тебя не бывает такого ощущения… Как будто что-то мешает
думать? — вдруг спросила его рыженькая, которая мальчику явно не
сильно нравилась.
— Постоянно, — признался мальчик. — Только дома иногда
пропадает, когда дядя… — он замялся, но тут до Аленки, вспомнившей
далекое мирное время и бабушкину хворостину, дошло. Как же давно
это было…
— А кушаешь ты как? — попыталась перевести тему девочка, отчего
ее сестры переглянулись.
— Ну… — на этот вопрос Гарри явно не хотел отвечать, поэтому еще
раз переглянувшиеся девочки заговорили о другом.
Итоги разговора с мальчиком были странными. Маша поняла, что
пацана держат на голодном пайке и, видимо, бьют, но так просто не
бывает, если только он не… Девочка вспомнила рассказы комиссара
эскадрильи об угоняемых в рабство, и тут все встало на свои места.
Отданный «родственникам», которые вряд ли были таковыми, Гарри был
просто батраком у них. А это значило часть какой-то игры, потому
что в Британии такое, насколько девочка помнила, было не принято.
Попытавшись представить себя на месте Гарри, Маша поняла: школа
должна была показаться такому мальчику чудесным местом. От
чудовищности замысла заледенело сердце, девочка в этот момент
согласилась с Аленкой — это гитлеровцы, как бы они не назывались,
потому что только фашисты могут так издеваться над детьми.
За разговорами прошло время, поезд прибыл на конечную станцию.
Сейчас начиналось самое сложное для троих девчонок — встреча с
местными «родными». Труднее всего было, по мнению Маши, Валерии — у
той обнаружилась большая семья, сможет ли она? Беловолосая девочка
тяжело вздохнула, проводив взглядом попрощавшегося Гарри.
— Так, слушаем меня, — произнесла товарищ лейтенант, завладев
вниманием сестер. Несмотря ни на что, она по-прежнему считала
девочек сестрами. — Есть такой волшебный автобус. Выходите на
обочину и роняете палочку, а потом говорите, что вам надо к
«Ладье». Ехать в нем, конечно, как в полуторке во время бомбежки,
но зато быстро. Особенно Аленушку касается.