Машка вышла из камина. Дом создавал ощущение нежилого, как будто
здесь не было никого, только откуда-то сбоку слышались какие-то
звуки. Девочка пошла в сторону звуков, аккуратно, вдоль стен, на
всякий случай, ведь что ее здесь ждет, она не знала. Обнаружила
мужчину, идентифицировавшегося, как «папа», но почему-то без тепла.
Маша вспомнила своего папу из той, ушедшей жизни — сильного,
твердого, уходящего на фронт. Он как живой стоял перед глазами
девочки: «Береги мамку, Машенька». И вот теперь видя это, девочка
не выдержала, облив мужчину водой. Странно, но это не помогло, что
заставило девочку насторожиться — не было никакой реакции, вообще.
Мистер Лавгуд сидел, раскачиваясь, и тихо выл. «С ума сошел, что
ли?» — Машка в этом не разбиралась, но знала, что сумасшедшие могут
быть опасными, поэтому на всякий случай связала мужчину откуда-то
знакомыми чарами.
— Надо поесть найти, — задумчиво проговорила девочка,
отправляясь в сторону кухни. — Не уходи никуда, — попросила она
связанного, но все также ни на что не реагировавшего мужчину. — Где
тут у нас поесть-то… хм… Странно.
Это было действительно странным. Кухня выглядела так, как будто
готовили здесь очень давно, но чем-то же она питалась до школы и на
кани… Маша замерла, осознав несоответствие памяти логике, потому
что она была «окаменевшей» как раз во время каникул. А это означало
уже, что здесь натуральностью явления и не пахнет. Срочно нужен был
совет, который взять было просто неоткуда. Здесь ни командования,
ни политуправления, ни СМЕРШа не было… Тяжело вздохнув, девочка
принялась за готовку, благо продукты были, сохраняясь в так
называемом «стазисе». Чем-то этот самый «стазис» ей был знаком, но
вот чем — девочка определить не смогла.
Плита оказалась вполне знакомой, правда, зажигалась заклинанием,
которое девочка откуда-то знала. Но это не мешало готовить ей суп.
Машка работала и думала — руки сами знали, что делать. Ситуация с
«папой» была странной, что-то тревожило во всем происходящем, хотя,
если принять версию об игре нацистов за истину, то обстановка в
принципе объяснялась. Но вот идея быть чьей-то игрушкой Марии
Осташовой, ставшей Луной Лавгуд, категорически не нравилась. «Если
у Лерки ситуация такая же, то я даже не знаю, что можно сделать», —
с тоской подумала девочка. Она уже закончила с готовкой, когда
кто-то постучал в дверь.