- Так, — сказал он, отдышавшись, мотоциклу, - так, теперь пора и
голову размять. Что нам надо, железяка? Нам надо попасть на Остров,
но прокол через воду у нас не выйдет, это семпай такое - могёт, а у
нас нос не дорос, как оно ни печально... А на всех паромах нас,
таких красивых, ловят, по обе стороны Канала, особенно после наших
гонок и финтов у свиссов(2)... Значит что?
Леня прошёлся туда-сюда перед мотоциклом.
- Значит, мой железный друг, нам надо сделать прокол прямо на
паром, в контейнер. Например, со шмотками внутри, что б не так
мучительно больно было, особенно мне, я-то сделан из мяса... Не,
не, там от воды наводки пойдут, ну, его на фиг - у тебя бензин
взорвется, у меня кровь вскипит... И-и-и? Да погоди ты, не
перебивай, - отмахнулся он от безмолвствующего мотоцикла, - значит
нужно попасть внутрь фуры, пока она еще на паром не заехала, так?
Но, ведь удар же будет! Водила почует, проверять полезет, вырубать
мужика... Да ну, на фиг - я после прыжка чумной буду, или
промахнусь мимо затылка водительского или грохну с концами дядю...
Гуманней надо быть, гуманней, понял?! Эх, Юрьсергеич меня не
слышит, дал бы пирожок с камбуза... Не отвлекайтесь, курсант!
Э-э-э, а зачем нам, со-обсно-о прыгать в грузовик? Под Ла-Маншем,
что б вы знали, мой несообразительный двухколесный друг, уже пару
лет как ходят поезда, в том числе и грузовые. Во-о-от. Нырнем с
разбегу в контейнер на "железке", пол-часа и, опаньки, уже Англия!
Так сказать:
"Я берег посетил туманный Альбиона,
И пофиг кормчего на палубе взыванье ко страже,
Так сладко дремлющей под что-то-там валов"(3)
Возражения? Нет возражений! Правда, глиф(4) счита-ать... Нешто, это
мы-то да не сочтем?! Так, а какой глиф будет лучше - пентаграмма
или боровская моделька?
Лёнька вопросительно уставился на стоящую на подножке двухколесную
машину.
- Нет, вот что ты за человек?! Ни одобришь никогда, не возразишь,
все молчком, все тебе, железный, ладно, лишь бы катить куда-нибудь,
бензину напимшись... Эх, все сам, все сам...
Котик, присев на корточки, начал чертить трехдюймовым
ножом-шкуродером на твердой глине фигуру и впрямь напоминавшую
модель атома, только с избыточным количеством орбиталей и грубо
выполненным рисунком железнодорожного контейнера на месте ядра. Тут
же на земле, делал какие-то вычисления и набрасывал схемы, то и
дело стирая их подошвой флотского ботинка. Закончив рисовать и
считать, спустился к реке, нарезал камыша и, набрав камушков, стал
располагать их внутри глифа. Несколько раз он переставлял камни и
камышины, на некоторых что-то царапал, пару сломал и выкинул, пока,
наконец, не остался результатом доволен. Если бы этой ночью по
мосту за каким-то чертом вдруг прошел бы в Памплону испанец,
знающий русский, или, вот уж истинное чудо - оказался тут знающий
русский язык баск из Ируньи, то он услышал бы, как Котик, трудясь
над своей инсталляцией, машинально напевает странную песенку: