Митяй пару секунд стоял, рассматривая то, что сделал, потом
толкнул дверь, отчего она слетела с петель и выпала наружу.
Прохладный ночной воздух рванулся внутрь, и тварь, вдыхая полной
грудью, вышла на улицу. Сотни запахов вскружили голову, поражая
многомерностью и объёмом. Теперь он чувствовал по-другому, иначе
воспринимал, почти видел флюиды, проносящиеся в воздухе вслед за
живыми существами. Темнота расцвела множеством красок, окрасилась в
яркие цвета-следы людей, их оставивших. И во всеобщей картине
запахов он уловил единственный, ненавистный и яркий — существа,
смерти которого Митяю хотелось больше всего на свете. Это был запах
Яроса, яркой полосой выходивший наружу сквозь поломанные
ворота.
Сейчас людей, пытающихся их отремонтировать, осаждали серые
падальщики, а стрельцы с надвратной церкви защищали подступы.
Для твари, рождённой вирусом и уловившей запах врага, не
осталось ничего более желанного, чем юноша, покинувший город.
Повышенный метаболизм нового организма имел один огромный минус:
синапсы мозга не успевали обрабатывать информацию, поэтому
новоявленная тварь плохо ориентировалась в крохах старой
информации. А самое последнее и самое яркое, что Митяй помнил — это
был Ярос, ненависть к нему и отвращение. Из этих кратковременных
воспоминаний мозг нового существа, как губка, впитал только один
образ, его запах, который красным маячком сигналил впереди,
заставлял двигаться только в этом направлении, пока человек не
будет задавлен и растерзан.
Существо быстро определило, что через ворота не выбраться: люди
и собаки затеяли битву. Оставался другой путь — через стену. Митяй
повертел головой, осматривая периметр, и остановился на ангаре
автомобилей. Он был на метр ниже стены и прилегал почти вплотную к
надвратной церкви.
Окинув прощальным взглядом людское поселение, чудовище взвыло.
По-звериному, ни одной человеческой нотки не прозвучало в голосе.
Душераздирающий вопль заставил замереть стрельцов, защищающих
ворота; людей, проснувшихся в подземелье под крепостным валом;
серые падальщики встрепенулись, расценив вой как сигнал к
нападению; в руинах города зашевелились кошаки, учуяв ночную битву;
а в старом цехе ткацкой фабрики неизвестные крылатые твари пробили
наконец окно и вырвались наружу, полетели всем скопом в сторону
Юрьева. Это не предвещало ни городу, ни людям ничего хорошего.