Игорь же, облокотившись на спинку сиденья, вглядывался во тьму
за пределами «Тигра», а именно — в одну точку: чуть левее дороги,
где-то в воздухе, мерцал еле заметный огонёк, будто скрытый неким
препятствием. Объяснения этому явлению мужчина пока не находил, но
старался не отводить взгляда от света в небе. Мало ли что
произойдёт, вдруг разгадка не замедлит явиться.
— Игорь, — тихо проговорил Яр, съёжившись на сидении. После
напряжения последних дней и ночных событий его слегка потряхивало,
слишком много навалилось на юношу. — А когда лучше жилось? Тогда
или сейчас?
— Тогда близкие были рядом, — загадочно ответил лекарь. — А
сейчас… Нет их. Ни у меня, ни у тебя, ни у Ольги с Лидой. И вот
вроде только появятся, как тотчас же исчезают. Либо смерть
забирает, либо слабость духа, или другие люди, которым насрать на
всех вокруг. И тогда насрать было, но рамки какие-то существовали,
люди не лишались близких столь часто и при таких
обстоятельствах…
— А ты как один остался? Прости, если спрашиваю, но интересно,
ведь такой человек, как ты… мог бы защитить их.
— А какой я человек, Яр?
— Ну… — юношу этот вопрос застал врасплох. Он никогда не
размышлял о качествах Игоря. Казалось, они лежат на виду, и вот
сейчас, когда его спросили, он задумался. Потом начал перечислять.
— Храбрый. Верный. Волевой.
— И благодаря этим качествам я лишился семьи, — добавил
Потёмкин.
— Но как?
— А вот так! — мужчина на несколько долгих минут замолчал,
вспоминая, вороша в памяти давно минувшие события, а потом, когда
Яр уже потерял всякую надежду услышать продолжение, заговорил: —
Это не те качества, которые в этом мире помогают. Вот если бы я был
трусом, то не повёл бы семью очертя голову в мифическое место, где
якобы жизнь лучше, чем везде. Я бы спрятался с ними где-нибудь и,
дрожа от страха, вёл вполне нормальную, хоть и скотскую жизнь. Зато
мои близкие были бы живы и рядом. Как Воевода — да, он трус! И
самодур, к тому же! Окопался с негодяями, сделал из них избранных,
окружил себя верными людьми, спрятался за их спинами и спинами тех,
кто добывает ему пропитание, охотится, исследует для него дальние
земли, погибает. А он пользуется! И не может организовать хоть
какую-то поддержку всем этим людям. Минимум — вот его программа.
Чтобы только люди не сбега́ли в отравленную и чужую пустошь, где им
будет лучше, чем в стенах города. Всё остальное забирает себе и
охране своей, готовой любого порвать за эти блага. Трусы сейчас все
имеют! Живут удобно, да за чужой спиной! Куда удобней выживать,
прячась, а я — с храбростью, силой, верностью, как ты сказал, и
волей ничего в этом мире не стою, вот и потерял всё… что имел в
этой чёртовой жизни. И права Лида: вон, и вас толкаю на смерть.
Жора уже погиб.