Ольга кивнула, что должно означать согласие, иначе этот подонок…
снова начнёт бить. «Обучающая программа» — так он это называет.
— Ну, и хорошо! Ну, и здорово, — одеяло полетело в сторону,
обнажая голое тело, потные омерзительные руки заскользили по коже,
хриплое, с запахом перегара дыхание нестерпимой волной ударило в
нос. — Ну вот, и тебе хорошо, и мне… Сейчас развлечёмся, а потом
покушаешь. Папочка еды принёс, он же хороший у тебя, добрый… он и
накормит, и защитит, если что, от других людей. Страшных и злых. —
Чёрт! — насильник внезапно вскочил и заматерился, то поглаживая, то
дёргая между ног. — Мать твою ж! Ну, что тебе сегодня не так? Ну, в
чём проблемка, миленький…
Сегодня он так и не докричался до своего орудия унижения.
Выругался, оскорбил Ольгу, обвинил в том, что его бессилие — это её
вина, и ушёл, оставив без еды. Как ни странно, но злорадства
девушка не испытывала, как не ощущала ни удовлетворения, ни чувства
мести. Она устала от творящегося вокруг Ада и испытывала
безразличие ко всему. Но сегодня обострённый заточением слух жертвы
не уловил одного звука — как закрывается задвижка на крышке в
подпол. Что это? Подарок судьбы или просто чудовище разнервничалось
из-за неудачи? Скорее, второе.
Стараясь не шуршать, Ольга медленно, крадучись стала подниматься
по лестнице. Затаив дыхание, она толкнула крышку и… губы девушки
задрожали, а дыхание спёрло. Так сильно не верилось в столь зыбкую
удачу!
Кутаясь в одеяло, девушка выбралась из подпола. В комнате света
не было, лишь сквозь разрубленную когда-то дверь заметно было
слабое мерцание. Шаткой походкой Ольга пошла к этому маленькому
огоньку, внезапно ноги подогнулись, и девушка рухнула на колени.
Организм сильно ослаб за время заточения. Больно ударившись
коленками об пол, Ольга прикусила губу, стараясь не закричать.
Кое-как отсидевшись, надеясь, что ОН не услышал шума, она
поднялась и пошла к свету. Как бабочка, трепещущая крылышками в
ночи, её душа рвалась к слабому мерцанию, желая побыстрее выбраться
из ненавистного дома. Ольга заглянула в дыру и задрожала. Отец
сидел на кровати, прислонившись к стене. Среди мусора, раскиданного
по столику, стояла ополовиненная бутыль самогона, а рядом,
закреплённая на металлической рогатке, догорала лучина, нещадно
коптя. Огонёк трепыхался на последнем издыхании. Скоро погаснет, и
что тогда? Как Ольге выбираться?