Пред долго что-то кумекает и направляет в мастерскую на ремонт бульдозеров Т-170, Т-130. Выбора у меня нет, и я спешу согласиться, потом иду, устраиваюсь с ночлегом, а вечером, скудно поужинав, заваливаюсь на вагонную плацкартную шконку и, не замечая почти минусовой температуры в вагоне, проваливаюсь в небытие. Утром выхожу на работу, и «погнали наши городских». Скрипи зубами, но терпи, хотя на дворе ещё зима, но и долгожданная осень уже недалече, семь месяцев пролетят, не заметишь, если не сломаешься раньше срока.
Становлюсь я упрямей, прямее,
Пусть бежит по колоде вода,
У старателей всё лотерея,
Но старатели будут всегда!
В. Высоцкий.
Об артели, быте, отношениях
В артели человек сто криворожских хохлов и человек десять русаков. Хохлы, как и положено, все сваты, браты, кумовья, кенты кентов и просто соседи. Я сам родился на Украине, но никакой радости от встречи с земляками и перспективы дальнейшей совместной работы я не испытывал. У меня уже был печальный опыт общения с этими жертвами неудачных абортов, но поживём-увидим, может, и уживусь с этими чертями, всё равно выбора у меня нет. Старательский люд ютится в списанных железнодорожных, снятых с колёс, пассажирских вагонах, они дёшево обошлись артели, но для старателей это далеко не лучший вариант. В вагоне можно перекантоваться несколько суток, пока ты доедешь из точки А в точку Б, но жить в нём шесть-семь месяцев подряд не больно удобно, к чему, впрочем, привыкаешь, не замечая сам, когда и как.
От небольшой котельной протянута теплотрасса и в вагонах, если и не жара, то под парой ватных одеял и телогрейкой сверху выспаться можно. Аналогично и с кормёжкой, если жирку не нагуляешь, то и с голоду не помрёшь, старатель, как собака, должен быть всегда голоден. Это легко для организма и работе не помеха, сытый старатель – ленивый, его в сон клонит и дурные мысли о женщинах будоражат, мешая работе. Чего в артели от пуза – так это работы, но это уже отличительная черта и специфика всех старательских артелей. Как отремонтируешь технику, так и поработаешь, как поработаешь, так и получишь.
Худая кормёжка хохлов мало волновала, у каждого из них было по паре чемоданов с салом, домашней колбасой, свиной тушёнкой, залитой смальцем по самую крышку. Какой уж тут голод? Те, кто жил среди своих, ели не прячась, потому что сей национальный «наркотик» был у всех, а те, кто жил среди москалей, то есть среди нас, обезжиренных русских, ловили моменты и жрали втихаря в кабинах своих бульдозеров, а то и ночью под одеялом: «А кацапам бог подаст». Но бог нам не подавал, он тоже за просто так, за здорово живёшь ничего не даёт, ни елея, ни просвирки пресной и уж тем более «Кагора» для причастия и во искупление грехов.