Идеи упрямых изобретателей интересны, но находятся не на той стадии проработки, чтобы вкладывать венчурные деньги. Идеи финансируются по другой схеме. На Западе есть так называемые «бизнес-ангелы», которые дают автору 30—40 тысяч долларов на доводку. Существуют и специальные государственные структуры, тот же Национальный научный фонд США, например, которые выделяют один-два процента своего бюджета на поддержку перспективных идей. После конкурса на ранней стадии прототипов, очень, кстати, жесткого, Фонд дает автору 50 тысяч долларов и говорит «работай!» Если через год у тебя что-то выйдет, рассмотрим возможность дальнейшей помощи. На второй стадии дают, если не ошибаюсь, 100 тысяч. Если идея превращается в проект, его финансирует венчурный капиталист или стратегический инвестор. А если не превращается… Что ж. Но бюджетные деньги изобретатель не возвращает. Конечно, он за них отчитывается. Контроль строгий: план, смета. Зарегистрируй фирму, работай официально, брось прежние занятия, сосредоточься на деле.
– И в чем же тут выгода государства? Или американцы могут себе позволить потерять эти деньги?
– Даже при неудачном раскладе один из 10 проектов, условно говоря, все-таки доходит до рыночной стадии и не только окупается, но и дает прибыль, которая перекрывает все издержки. Бюджет свое вернет. Уже есть десятилетние оценки функционирования этой программы в Штатах. Окупаемость хорошая!
– Эта система, по-видимому, подошла бы и России.
– Конечно. Ее надо довести до сознания тех, кто определяет инновационную политику.
– Наверно, это удастся только тогда, когда случится что-то невероятное. Например, вдруг кончится нефть и поневоле придется заняться высокими технологиями, начать переход к инновационной экономике. А пока нефть не кончилась, экономика знаний начаться не может.
– Она все-таки начинается. Зайдите, например, в Центральный экономико-математический институт РАН. Там кипит жизнь. Туда ходят студенты, им читают лекции по самым современным проблемам экономики. В столовую теперь из-за студентов не пробьешься, но это же прекрасно! Есть молодежь, которая хочет, несмотря ни на что, заниматься наукой. И такой молодежи становится все больше и больше.
И научившихся выживать ученых – тоже. В 91—93-м годах руководители Академии наук заявляли: наука и рынок несовместимы. А сегодня Институт ядерной физики в Новосибирском академгородке, которым руководит академик Скринский, делает уникальные установки в штучном исполнении на 15—17 миллионов долларов в год, выполняет заказы европейского ядерного центра.