Ускоряю шаги. Появились двухэтажные деревянные дома Первомайского посйлка. Вот и наш дом… Тёмные сени… Дверь в квартиру не заперта, как обычно… Вхожу в прихожую… В кухню… Молчу, но сердце, кажется, громыхает на все два этажа… И вот из спальни в кухню вперевалочку является Стасик… Смотрит удивлённо и недоверчиво: что за дяденька в странной одежде? Непривычна ему ещё военная форма… От волнения могу сказать только одно слово: «Стасик!» Вошла встревоженная Муся. Ахнула, заплакала, обняла, прижалась.
Юры, старшего сына, дома нет – на работе. Дочь, Оля, ещё осенью выехала из Дзержинска учительствовать на село. Павлина, старая воспитательница Муси, укатила от бомбёжек тоже в деревню – Букино, в Богородский район. Муся, Юра и Стасик остались, жили втроём. Муся с утра полдня в школе. Юра – на заводе номер восемьдесят. Стасик в детском садике. По возрасту его отказывались принимать в это заведение: мал ещё – трёх лет не исполнилось. Но всё же приняли, куда деваться, и он зарекомендовал себя достаточно серьёзным, для детсада, мальчуганом.
Налёты немцев на Горький и его окрестности начались сразу же после оставления Красной армией города Орёл. Днём, когда надрывно завывал сигнал воздушной тревоги, Муся стремглав бежала из школы в детсад за Стасиком и – бегом к нашему дому в так называемое бомбоубежище. В нём же часто приходилось отсиживаться и по ночам, когда немецкие бомбардировщики с угрожающим рёвом нависали над затемнённым городом. Как находили его?.. Втихимолку поговаривали, что их наводят на цели вредители – диверсанты, живущие прямо в городе… «А как они не боятся, что их самих те же бомбы убьют?» «У немцев такие хитрые бомбы – своих не трогают!»
Налёт. Это странное слово, неизвестное до войны, стало привычным и понятным: не говорили чей именно налёт – ясно и козе, что немецких самолётов, начинённых бомбами, как икрой рыба на нересте.
Спали, не раздеваясь. Юра предпочитал оставаться дома в любом случае и спал, уставший после работы на заводе, не обращая внимания ни на воздушную тревогу, ни на завывания сыплющих свой мерзкий груз фашистских самолётов. «Да ну их! Всё равно в меня не попадут», – отмахивался от уговоров спрятаться в земляную щель. Муся намучилась ужасно и от тревог, и от своей беготни. Собиралась даже уехать из города со Стасиком или к сестре Анне Алексеевне в село Соловьёво за Лысково, или куда-нибудь в другое место – лишь бы подальше от бомбёжек. Только после того, как я написал, что скоро приеду за ними, Муся осталась дожидаться меня в Дзержинске.