– Ты как? Всё хорошо?! – Абсолютно неумело, но всё так де
волнительно ощупал меня Бьëрн, то ли стараясь понять, куда меня
клонит, то ли просто судорожно выискивая раны, которых и не было.
Скандинав не отличался манерами, но когда дело доходило до драки
или, как это должны называть гвардейцы, до спаринга, ему равных
нет. Да и верности ему не занимать. Он всегда смотрел мне в рот,
даже когда я молчал, команды все сначала выполнял, а только потом
думал. Причём это относилось только ко мне – приказы Ивана или
своего покойного сержанта он не раз грозился обжаловать до
выполнения. Впрочем, никаких угроз он не посылал и в душе был
парнем хоть и глуповатым, но добрым. Вообще не понятно, как два
столь разных человека и воина, как Бьëрн и Мурат, могли так
сдружиться. Наверное, лучшей связи между двумя гвардецами нет ни у
кого. Сейчас нет. Фëдор и Елисей могли бы оспорить их титул лучшей
пары и регулярно это делали. Раньше. Так было раньше.
– Спокойно, ребята, всё хорошо! – Выдавил из себя я. –
По-крайней мере во мне врагов нет, можете не пытаться их выдавить.
– Друзья опомнились и синхронно отцепились от меня. Оба виновато
потупили взгляд. – Благодарю за заботу! – Встал смирно я, напоминая
им, что они в первую очередь солдаты и только потом – дети.
– Служим Отечеству! – Рявкнули оба, хотя Бьëрн с громкостью явно
перестарался. С другой стороны колонны стали выглядывать другие
бойцы и, завидев меня, с радостными криками бросились в мою
сторону. Вот вроде виделись со всеми только вчера, а такая реакция
на то, что я закономерно встал на ноги.
Успокоив и порадовав всех обеспокоенных моим состоянием бойцов,
я вместе со всеми направился к наскоро разбитому лагерю. Бьëрн и
Мурат, вспомнив, что встретив меня, выполнили хворост, за которым
их, вообще-то, и отправили, вдруг ретировались. Так же я среди
встречающих не наблюдал Елисея. По словам Макса, бедняга лишился
ноги то, что его сейчас нигде не видно вполне понятно.
Однако когда мы всё же подошли к костру с висящим над ним чаном
для общего обеда, я заметил и сержанта. Последнего живого сержанта
на данный момент. Обязанности павшего смертью храбрых Фëдора
временно взял на себя Максим. Никто возражать не стал.
Некогда неунывающий Елисей сейчас с серьëзным лицом сидел на
старом пне с арбалетом в руках. Рядом с ним торчала напоминавшая по
форме костыль палка. Небольшой сук, отходящий от неё наверняка
удобно лежит в руке. Левая нога бравого сержанта, чуть больше
недели назад самоотверженно бросившегося в нервный бой с
превосходящим и, вполне возможно, чем-то обкуренным противником,
заканчивалась в районе колена. Болевой порог у тех бугаев явно был
занижен, а перед атакой, как мне недавно донёс наблюдательный
Лаврентий, их строй окутался лëгким дымком.