Там почти во всех окнах горел свет, но, однако, несмотря на это обстоятельство, ощущения обжитости Проспект Ашурбаннипала не производил. Дальше за девятиэтажками в смутном свете редких фонарей, виднелись неясные контуры каких-то темных громадных зданий, не родивших в голове будущего философа ни одной знакомой ассоциации. Но, видимо, за теми темными строениями, как объяснил ему Андрюха, и находился развеселый ресторан «Зодиак», и туда ему следовало держать путь. Неожиданно его осенило, что он видит контуры зданий Лабиринта Замороженных Строек, а, следовательно, четыре жилых девятиэтажки, чьи квартиранты активно готовились к встрече праздника, являлись пока единственными обитаемыми домами Проспекта Ашурбаннипала, и самый ближний из них к Славе и был, наверняка, домом «номер один».
Все-таки его, конечно, сильно удивляло полное отсутствие прохожих и автомобилей на тротуарах довольно широкого проспекта, но, отбросив малодушные и безусловно глупые сомнения, Слава быстро засеменил длинными ногами по направлению к освещенным изнутри «девятиэтажкам».
Без особых приключений, так и не встретив ни одного человека, осыпаемый продолжавшимся тихим снегопадом он вскоре достиг первой из четырех «девятиэтажек», оказавшейся, действительно, домом «номер один», и при свете яркого неонового фонаря, освещавшего вход в первый подъезд, он увидел массивную металлическую доску, прикрепленную на высоте человеческого роста. Опять же, смутившись тому непонятному обстоятельству, что во всем многоквартирном доме совсем не хлопали двери подъездов, Слава однако смело подошел вплотную к памятной доске и прочитал приваренную латунными буквами стилистически неуклюжую надпись: «Этим девятиэтажным домом под номером „один“ по Проспекту справедливо названному именем великого государственного деятеля и полководца Древнего Востока грозного и справедливого царя Ассирии Ашурбаннипала начинается заселение советскими людьми нового района нашего города». А ниже этой надписи в два ряда шли люминесцентно светившиеся клинописные знаки, выбитые в толще металла.
«Дело обстоит гораздо хуже, чем можно было предполагать с самым смелым коэффициентом приближения. И это, по-моему, никакая не бронза!» – Славик не выдержал и легонько присвистнул, невольно отшатнувшись от доски. А может быть, он отшатнулся по той причине, что слева скрипнула подъездная дверь, и противоестественная тишина Проспекта Ашурбаннипала оказалась впервые нарушенной.